15 августа в Великих Луках был освящен памятник Сталину. Священник, совершающий «таинство», в частности, сказал, что «пострадала Церковь в годы правления Иосифа Виссарионовича, но благодаря этому у нас много новомучеников и исповедников». Видеозапись этого события разошлась по всему миру.

Вскоре после этого на сайте епархии появилось сообщение о том, что действия и высказывания участвовавших священнослужителей «не являются выражением позиции священноначалия Русской Православной Церкви и отражают их личные взгляды и убеждения. На данный момент проводится служебная проверка». Епископ Савва (Тутунов) заявил в своем телеграм-канале, что ситуация — возмутительна, а слова — кощунственны. На сайте Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ на фоне сообщений о поздравлениях и награждениях никакой информации об этом событии не было.

Вместо того чтобы делать прогнозы о том, будут ли подвергнуты участвовавшие в «таинстве» священники тем же запрещениям, как и те, кто занял антивоенную позицию, зададим другой вопрос.

Как это событие вообще стало возможным? Когда возникла идеология, ставящая перед собой, казалось бы, невозможную цель — сакрализовать и воцерковить безбожный и антицерковный период отечественной истории?

* * *

Не в первый раз священнослужители приносят слова благодарности «отцу народов». «Не можем пройти молчанием его всегда благожелательного, участливого отношения к нашим церковным нуждам. Ни один вопрос, с которым бы мы к нему ни обращались, не был им отвергнут; он удовлетворял все наши просьбы. И много доброго и полезного благодаря его высокому авторитету сделано для нашей Церкви нашим правительством», — сказал патриарх АлексийI на панихиде по Сталину 9 марта 1953 года. Тем не менее никакое освящение памятников в те годы не было возможным, потому что Церковь, несмотря на всю тяжесть своего положения, была в параллельном мире по отношению к власти. Находясь под внешним контролем, она продолжала быть «не от мира сего». Власть не нуждалась в сакрализации Церковью, потому что сама для себя была верховным и неоспоримым авторитетом. Таким образом, без посторонней помощи она представляла себя, свою историю и место в мире как священную.

До распада СССР все было иначе. Оставалось пространство для двоемыслия. Все знали о том, как велики риски.

Митрополит Сурожский Антоний однажды рассказывал мне о том, как в Лондон приехал митрополит Никодим и во время пресс-конференции его спросили: есть ли гонения на Церковь в СССР? Он сказал, что никаких гонений нет, и Церковь пользуется невиданной свободой. После мероприятия он спросил у владыки Антония, как все прошло. «Ужасно, — ответил тот. — Над вами смеялись, вам никто не поверил». «Прекрасно, — сказал митрополит Никодим. — Именно так это и должно было прозвучать».

Времена изменились. Риски для инакомыслящих очевидны, но также очевидно и другое. Те, кто говорит сегодня, искренне верят в то, что они говорят.

Я пришел в Церковь в 90-е годы. Это было интересное время. Все кипело, и для всех было место — и для консерваторов-монархистов, и для «либералов», хотя такого слова, кажется, еще не было в церковном лексиконе. Мы все, морщась от непривычно яркого света, выползали на свободу. Мы понимали, что если бы СССР не рухнул, то выползать было бы некуда.

В те годы искреннего обращения самых разных людей к христианской вере хвалить Сталина было немыслимо. Отдельный игумен-почитатель «отца народов», служивший недалеко от Петербурга, воспринимался как курьез.

За эти два с лишним десятка лет мы прошли долгий путь. Фигура Сталина медленно, но верно начала движение от окраины к центру. За месяц до февраля 2022 года заместитель председателя Всемирного русского народного собора и основатель телеканала «Царьград ТВ» К. Малофеев, пророчествуя о том, что «открытое военное противостояние между Россией и Украиной не может носить характер войны, продлится максимум 48 часов, и мы не можем говорить о каких-то фронтах», сказал, что для простого народа справедливость возможна только в случае автократора, каким был Сталин.

Александр Дугин, гость и докладчик XXIV съез­да Всемирного русского народного собора, пишет опус «Иосиф Сталин: Великое «Да» бытия», завершая его словами «Сталин жив, потаенно жив в каждом из нас».

На православном ресурсе «Русская народная линия» много лет проповедуется «православный сталинизм». Один из его главных идеологов о. Александр Шумский писал: «Десталинизация в России с треском провалилась, а это значит, что очень скоро должен последовать контрольный выстрел власти в незадачливую большелобую либеральную голову». Время показало правоту прогноза священника — почитателя «отца народов». Два года назад труды главного редактора «Русской народной линии» были отмечены Патриаршей грамотой. «Вручая награду Предстоятеля Русской Православной Церкви, В.Р. Легойда подчеркнул большой вклад А.Д. Степанова в развитие христианского свидетельства в современном информационном пространстве, его общественную и просветительскую деятельность и активную гражданскую позицию», — сообщает сайт Московской патриархии.

Сборник статей «Плаха. 1917–2017», составленный А. Щипковым, ректором Российского православного университета святого Иоанна Богослова, первым заместителем председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, содержит достаточно развернутую апологию апологетики Сталина и сталинизма в виде статьи «Похищение советской идентичности», написанной В.Т. Третьяковым, известным русским журналистом и политологом. Автор рассказывает, что его дед-священник был расстрелян в 1937 году, а затем продолжает: «Вопрос о том, можно ли было обеспечить иными способами и методами выживаемость нашей страны в тех конкретных исторических условиях, <…> остается открытым. Я, например, не решусь дать свой ответ на этот вопрос». Я бы поставил вопрос иначе:

Возможно, этот биографический факт из жизни одного человека и является ответом на столь быструю реабилитацию Сталина и сталинизма в стране и в Церкви. Если есть угроза смертельной опасности для нелояльных граждан от государства и нет желания или возможности сопротивляться или бежать, то выход один — слиться с этим источником воедино.

Дальше — больше. Епископ Городецкий и Ветлужский Августин, член Изборского клуба, — давний и последовательный апологет Сталина и советского строя. По его мнению, «политическая воля и система творит новый тип личности: все работают на мощь государства, и государство возвращает членам общества все необходимое для формирования советского типа личности и советского образа народной жизни: все бесплатно, все честно, все ответственно. <…> У истоков создания этой модели, которой не было аналогов в прошлом, стоял Сталин». Митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан в своем труде с интригующим названием «Тайна великой войны» пишет, что Сталин был «катехоном» — «Удерживающим теперь» из послания апостола Павла к Фессалоникийцам, чья миссия состоит в противостоянии Антихристу. «Сталин — неотъемлемая часть той непомерной боли и неувядаемой славы. И нельзя понять духовные смыслы происходившего тогда и роль Сталина в том страшном противостоянии, если не принимать ясные слова апостола о том, что «нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены» (Рим. 13:1)», — пишет архипастырь.

Итак, несмотря на сообщение о «личных взглядах и убеждениях» на сайте Великолукской епархии, очевидно, что акция великолукских священников не является лишь индивидуальным актом литургической самодеятельности. Она вполне вписывается в идеологию, к которой институциональная Церковь как минимум толерантна. В рамках этой идеологии в акции великолукских священников нет ничего неприемлемого.

* * *

Все это можно понять лишь в свете перемен, которые произошли за последние десятилетия. В новой идеологии революция 1917 года уже не представляется крушением исторической России. В ней есть «вечная Россия», которая переживает разные политические формы и реинкарнации, одной из которых является СССР. В рамках этой идеологии распад СССР является куда большей угрозой исторической России, чем революция, а Сталин — уже не серийный убийца и величайший гонитель Церкви из всех, кого знала история.

Никита Кривошеин остроумно заметил, что в рамках этой концепции было бы логично перенести захоронения с Красной площади в новый храм. Круг был бы замкнут, и мечта о православно-советском «народном консенсусе» была бы наконец исполнена».

* * *

Сакрализация Сталина, советского строя и государства есть результат мутации от православного христианства к «гражданской религии». Гражданская религия, в свою очередь, есть способ объединения и консолидации постсоветского нерелигиозного общества для его подчинения диктатуре. Это объединение, будучи средством, является одновременно целью. Само единство объявляется благом. Коммунистические, православные, какие угодно элементы имеют ценность лишь постольку, поскольку они годятся для создания монолитного объема. Религия важна и нужна лишь для скрепа, для консолидированного (читай — тоталитарного) общества.

В то же время ценность и достоинство личности определяются лишь ее принадлежностью государству. Сверхценность государства в глазах граждан обеспечивается его идеологической монолитностью и обесцениванием человека.

В этой концепции Россия — не просто одно из государств, это священная держава, которой приписываются Божественные атрибуты — «всеблагость» («Россия никогда ни на кого не нападала»), всемогущество («Россия никогда не проигрывала войн») и т.д. Сверхценность отдельного государства абсолютна; без его существования, как сказал российский президент, и существование самого мира теряет смысл.

Идеологам этого манихейского сказочного мира «дано» эзотерическое знание о том, что история России есть история добра, которое находится в непрерывном состоянии войны со злом, из которой она всегда выходит победителем. В отличие от других стран, это вечное государство, и если оно исчезнет, то его исчезновение будет означать приход антихриста и конец мира. «Катехон» Дугина выплеснулся из его книг в православные массы.

В этом видении Россия может и должна быть изолирована от Запада, который символизирует абсолютное зло. Эта чучхе-идеология является дегенеративной, потому что она отрицает развитие, исторические перемены и в конечном итоге саму историю. Это идеология ресентимента и тоски по Руси, Византии, Третьему Риму, СССР, она устремлена в идеализированное и мифологизированное прошлое. Используя выражение М. Эпштейна, это идеология танатализации: «Изоляция, автаркия — и есть проявление инстинкта смерти: страна забивается в свою историческую утробу». Невозможно остановить историю и вернуться в выдуманное самим собой прошлое. В мифологизированной битве раздутого коллективного эго с реальностью победа невозможна.

* * *

Церковные деятели активно участвуют в строительстве этой «гражданской религии» и не скрывают этого. Руссо, который ввел этот термин в употребление, понимал, что христианство как таковое не годится в качестве «гражданской религии», утверждая приоритет послушания Богу перед послушанием Кесарю. В Русской Православной Церкви новую жизнь термину дал А. Щипков, введя его в церковный лексикон и утверждая, что тема Победы и независимости России — одно из фундаментальных оснований нашей гражданской религии. От себя скажу — центральное и основное.

Недавно вышел в свет «научный манифест» Щипкова под названием «Идеология социального традиционализма (социал-традиция)». Как и следовало ожидать, в этом манифесте «гражданской религии» нет слов «Иисус Христос», «Евангелие», «молитва», «покаяние» и производных от них. Манифест провозглашает мистический треугольник «национализм–социализм–традиционализм», по смыслу его доктрину можно считать национал-социалистической. Она заслуживает отдельного анализа. По отношению к советскому периоду месседж остается все тем же: «Социальная справедливость и равенство, к которым стремился советский строй, бесспорно, стали результатом не только усвоения марксизма, но и влияния православной этики. <…> Для достижения полного общественного консенсуса необходимо взаимодействие разных кодов традиции — православного, советского, русского дореволюционного — и взаимный перевод этих кодов в рамках единого русского дискурса. Дореволюционный мир и мир советский, исторически сошедшиеся в непримиримой схватке, имеют <…> общие корни и одинаково отражают русскую идентичность». В этой «гражданской религии» принудительного объединения новомученики и исповедники российские есть лишний элемент и досадная оплошность. Кто старое помянет — тому глаз вон, не спекулируйте, отойдите от бетономешалки.

* * *

Поскольку в этом нарративе «священной истории» центральное место занимает Великая Отечественная война, полагаю, что имя «отца народов» в связке с новой «гражданской религией» звучит не в последний раз. Впрочем, следует понимать, что нынешнюю власть исторический Сталин интересует не больше, чем самого Сталина интересовал исторический Иван Грозный. Нужен лишь киногерой, интернет-мем, глядя на который всем было бы ясно, чьим светом отсвечивает новый «катехон», пока несут цветы к могиле старого.