СССР. Очередь за молоком. Фото: Борис Кавашкин / Фотохроника ТАСС
Секретная речь
15 декабря 1969 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, выступая на Пленуме ЦК, обратился к когорте руководителей партии и правительства с весьма примечательной речью (см. сноску 1). Сообщив, что «директивы партии по восьмому пятилетнему плану развития народного хозяйства страны по важнейшим экономическим и социальным показателям будут выполнены», политический руководитель перешел к перечислению недостатков — и перечень их был таков, что речь Брежнева не публиковалась до конца ХХ столетия.
Вот несколько характерных фраз:
- «…У нас наметилась тенденция к замедлению темпов экономического роста.
- …Слишком медленно увеличивается производительность труда, эффективность общественного производства.
- …целые отрасли из года в год не выполняют плановых заданий.
- …систематически не выполняются планы по наращиванию новых мощностей.
- …начали появляться трудности в снабжении населения мясом, особенно в крупных промышленных центрах.
- …Эти и другие моменты вызывают серьезное напряжение при реализации народнохозяйственных планов и мер по повышению жизненного уровня советских людей…»
— делал вывод Брежнев.
Отдадим должное генеральному секретарю — он понимал, что имеет дело не с «отдельными недостатками» а с системной проблемой: «в народном хозяйстве до сих пор не устранены многие межотраслевые и внутриотраслевые диспропорции, особенно в развитии таких важных комплексов, как металлургия и машиностроение, топливная промышленность и энергетика, транспорт и объем перевозок, а также диспропорции между доходами населения и производством товаров народного потребления…»
В качестве «путей преодоления трудностей» Брежнев предлагал улучшить планирование, при этом отмечая, что «…Госплан слабо работает над главными пропорциями в развитии экономики и комплексным развитием отдельных экономических районов страны…».
Впрочем, генеральный секретарь вполне отдавал себе отчет, что дело не в технических аспектах планирования:
«Хотел бы вместе с тем подчеркнуть и другую сторону вопроса. Какие бы совершенные системы информации и управления ни были созданы специалистами — это хотя и важные, но лишь вспомогательные средства для решения управленческих задач. <…> Проблемы управления — это в первую очередь политические, а не технические проблемы».
Поездка Леонида Брежнева в Алтайский край. Фото: Евгений Логвинов, Владимир Мусаэльян / ТАСС
Все знали, но сделать не могли
Брежнев был прав, рассуждая о важности информации для выработки правильных решений. Но финансисты СССР понимали, что советские рубли обесцениваются по отношению к товарам, причем довольно быстро — отсюда и дефицит, чем дальше, тем сильнее раздражавший население.
Правда, средние доходы людей оставались невелики, притом что цены были высокими: советское государство дорого продавало гражданам продукты их труда.
В секретной «Справке о розничных ценах на товары народного потребления» (см. сноску 2), в 1965 году направленной Государственным комитетом цен в ЦК КПСС, говорилось:
«По сравнению с уровнем розничных цен в капиталистических странах относительно высок уровень розничных цен в СССР на сахар (в 3 раза выше), на масло животное, сыр, масло растительное и маргарин (в 2–3 раза), на рыбные консервы (в 3–3,5 раза), на вина виноградные (в 4–5 раз), на шоколад (в 10 раз)».
Гораздо дороже, чем на Западе, продавались в СССР и промтовары. Обувь стоила в 2–3,5 раза дороже, ткани — в 2–5 раз, а женское белье — вчетверо дороже. Впрочем,
советский потребитель, приученный выбирать между «дорогими» товарами и их полным отсутствием, помнивший и хлеб по карточкам и кое-что похуже, был согласен платить и больше — было бы что покупать.
С другой стороны, бюджетное субсидирование цен на наиболее простые товары и услуги первой необходимости отчасти компенсировало нараставшее отставание в среднем уровне жизни от стран первого мира.
Попытка «повернуть» народное хозяйство «лицом к человеку» — развить потребительский сектор — стала одним из ключевых сюжетов экономической политики СССР в 1970-е годы.
В 1973 году Начальник Управления денежного обращения Госбанка СССР Е.Б. Большакова докладывала (см. сноску 3) Председателю Правления Госбанка СССР М.Н. Свешникову:
«…Несмотря на проводимые меры по увеличению производства товаров народного потребления, спрос населения на многие товары удовлетворяется не полностью. Имеются трудности в снабжении населения продовольственными товарами, значительно растут цены на колхозных рынках.
Цены на колхозных рынках в 1972 году увеличились против 1970 года на 12,1%. В январе-мае 1973 года цены на рынках крупных городов возросли против 1972 года на 8%.
Недостаток товаров используют спекулянты. <…> доходы перекупщиков-спекулянтов от продажи товаров рабочим, служащим и колхозникам за 1972 год составили около 1,3 млрд рублей» (см. сноску 4).
Продавщица в розничном магазине «Колбасы», пустующем из-за недостатка поставок продуктов питания. Фото: Олег Недеря / ТАСС
Причину разбалансировки денежного обращения Начальник Управления денежного обращения Госбанка видела в накоплении межотраслевых дисбалансов — обрабатывающая промышленность поглощала ресурсы, необходимые для производства потребительских товаров.
«Такие результаты в области денежного обращения вызваны нарушением ряда основных пропорций развития хозяйства.
Задание по вводу в действие производственных мощностей и основных фондов за три года пятилетки выполняется примерно на 80%. Особенно плохо выполняется задание по предприятиям, производящим товары народного потребления…
Пятилетний план предусматривал опережающие темпы роста производства группы «Б», а фактически они отстают от темпов роста производства группы «А». За 1971–1973 годы производство средств производства увеличивается на 22,3%, производство предметов потребления — на 19,3%».
В начале 1975 года руководство Госбанка СССР направило Председателю Совета Министров Алексею Косыгину (см. сноску 5). письмо «Об основных вопросах денежного обращения, которые необходимо решить в 1976–1980 годах» (см. сноску 6). Начальник Планово-экономического управления Госбанка Н.Д. Барковский и Начальник Управления денежного обращения Е.Б. Большакова докладывали, что деньги «не обеспечены» ничем, кроме надписи на самих банкнотах, что необходимо наращивать выпуск потребительских товаров, что денежная масса растет слишком быстро:
«Количество денег в обращении к началу десятой пятилетки оценивается в 36 млрд рублей, из них, по расчетам Госбанка, 8 млрд рублей сверх нормальной потребности, которые находятся на руках у населения из-за отсутствия в продаже нужных товаров.
…из общего остатка средств на вкладах в сберегательных кассах, который на 1 января 1976 года оценивается в 90 млрд рублей, часть денег — около 5 млрд рублей — также отражает неудовлетворенный спрос (не считая нереализованного спроса на легковые автомобили и кооперативные квартиры).
По мнению Госбанка СССР, в десятой пятилетке необходимо поставить задачу ликвидации дефицитности большинства товаров…»
То есть у власти было и понимание проблемы потребительского рынка, было и обсуждение на самом высоком уровне, но спустя пять лет, на пороге новой пятилетки, ситуация с потребительскими товарами стала еще хуже…
Фотохроника ТАСС
Без товаров, но с деньгами
В мае 1980 года Председатель Правления Госбанка СССР Владимир Алхимов направил Алексею Косыгину очередной «Доклад о состоянии денежного обращения и необходимости его укрепления в одиннадцатой пятилетке» (см. сноску 7), в котором говорилось следующее:
«Ввиду отставания роста розничного товарооборота от увеличения доходов населения, несмотря на привлечение финансово-кредитной системой значительных средств населения, не была обеспечена сбалансированность денежных доходов и расходов населения. Это привело к повышенному выпуску наличных денег в обращение. За 1966–1979 годы количество денег в обращении увеличилось с 13,1 млрд рублей на конец 1965 года до 49,8 млрд рублей на конец 1979 года, то есть в 3,8 раза, при росте розничного товарооборота в 2,4 раза.
…Наличие излишних денег в обращении и во вкладах усиливает отрицательные явления в сфере денежного обращения и торговли. Все более расширяется круг товаров и услуг, спрос на которые удовлетворяется недостаточно. <…> По отношению к количеству денег в обращении товарные запасы на 1 рубль составили в 1979 году 1,2 рубля против 2,7 рубля в 1965 году.
Госплан СССР <…> определяет необходимый объем товарооборота в 1985 году в 330 млрд рублей, между тем изысканные в настоящее время ресурсы обеспечивают товарооборот 1985 года лишь на 301 млрд рублей. По расчетам Минфина СССР и Госбанка СССР, недостает товаров на 20–25 млрд рублей».
Все всё понимали — и что товаров нет, и что деньги теряют ценность, но изменить структуру экономики, заложенную самим товарищем Сталиным, не могли.
О невозможности реформ
В чем была системная проблема с товарами и ценами на них — объяснял (см. сноску 8). министр финансов СССР Валентин Павлов (см. сноску 9): «…с 1931 (!) года весь ценовой механизм в стране строился по принципу перераспределения национального дохода от производителя к потребителю, а точнее сказать, к посреднику, в роли которого выступало государство. Тяжелая и оборонная промышленности были убыточными, дотационными, и чтобы изыскать средства для индустриализации, установили очень высокие ставки налога с оборота на продукты питания и ширпотреб».
Сталинская экономическая стратегия ускоренной индустриализации базировалась на бесплатной природе и на эксплуатации избыточной дешевой рабочей силы, объяснял Валентин Павлов.
«Такие установки реально воплощались прежде всего в стоимостной структуре народного хозяйства: нулевые цены на землю и полезные ископаемые, низкие цены на сырье, низкий уровень зарплаты и пенсий — зато очень высокие цены на конечную продукцию промышленности, в том числе на добротный ширпотреб. Все это сводило жизненный уровень населения почти к физиологическому пределу.
Понятно, что при такой ценовой структуре — а она, как известно, в несколько смягченном виде сохранилась к началу восьмидесятых годов — никакие экономические рыночные реформы невозможны…»
При этом, подчеркивал Валентин Павлов, «сбережений», на которые так рассчитывали люди, на самом деле… уже не было.
«…в СССР сбережения населения играли роль основных кредитных ресурсов. Собственными средствами предприятий обеспечивались только минимальные их потребности, остальное — кредит.
…Сбербанк брал наши деньги под низкий процент и через Госбанк СССР под более высокий процент отдавал взаймы тому, кто испытывал недостаток в средствах. В результате общая совокупная потребность денег в стране минимизировалась. Ведь мой временный избыток покрывал чей-то недостаток.
По статистическим данным, 55% оборотных фондов промышленности, сельского хозяйства и транспорта покрывались кредитом, за которым стояли вклады населения в сберкассах и счета прибыльных предприятий. Принадлежа конкретным физическим или юридическим лицам, эти вклады служили источником для кредитования народного хозяйства…»
И вот что в итоге получалось:
«…При централизованном планировании все доходы и расходы в масштабах СССР строго увязывались между собой. Но зато неизменно — каждый год! — возникали очень большие сложности с балансированием доходов и расходов населения. Потому что экономика была перекошена в сторону тяжпрома. Фонд накопления достигал 36%.
Однако станками с числовым управлением, ракетами или истребителями-перехватчиками <…> нельзя было удовлетворить потребительский спрос населения. За этим вопросом стояла важнейшая проблема поддержания покупательной способности потребительского рубля.
И если порой менялись цены на отдельные виды товаров, то вовсе не для того, чтобы пополнить бюджет <…> Эти деньги нужны были прежде всего, чтобы не допустить снижения реального курса потребительского рубля.
Собственно говоря, именно здесь и выступала наружу перекошенная структура нашей экономики».
Было дело, и цены… повышали!
Среди самых популярных современных фантазий об СССР — это сказка про вечно стабильные низкие цены, которые никогда не росли, а только снижались.
На самом деле семидесятые годы ХХ века были временем систематического повышения цен на товары.
- Так, в 1973 году подорожали три вида товаров — крепкий алкоголь, рыба ценных пород и меха.
- В 1974 году были подняты цены на женскую одежду, в 1975-м — на изделия из серебра и мельхиора.
- 1 апреля 1977 года были повышены цены на ковры, хрусталь, шелк, книги, авиабилеты и проезд в такси. С 1 марта 1978 года решено было поднять цены на ювелирную продукцию, а также на бензин, шоколад, кофе и услуги по ремонту автомобилей.
- 1 июля 1979 года Секретариат ЦК КПСС принял очередное решение о повышении розничных цен на изделия из золота, меха, ковры — на 50%, серебра — на 95%, импортную мебель — на 30%, автомобили — на 18%. Расценки в кафе и ресторанах в вечернее время были увеличены на 100%.
- 15 сентября 1981 года снова выросли цены на алкоголь и табачную продукцию. На 25–30% были вновь повышены розничные цены на ювелирные изделия, хрусталь, ковры, меха и меховые изделия, швейные и галантерейные товары из натуральной кожи, шерстяные и пуховые платки, «отдельные гарнитуры мебели и фарфоровые сервизы».
- В 1982 году подорожали книги и журналы, в 1983-м — электроинструмент, строительные материалы, соки, телятина, грампластинки, музыкальные инструменты, нитки.
Интересно, что повышение государственных цен в СССР в 1970–80-е кроме чисто фискальной составляющей (изъятия доходов у населения) в теории должно было привести к появлению в свободной продаже ряда прежде дефицитных товаров. (Собственно, такое соображение присутствовало в официальных обоснованиях повышения цен.)
Но ничего подобного не произошло — дефицит оставался дефицитом.
Принято считать, что причиной тому было существование черного рынка, в рамках которого работники торговли и снабжения, имевшие первоочередной доступ к товарам, перепродавали пусть подорожавший, но по-прежнему дефицитный товар «из-под полы».
Игорь Бирман. Фото: википедия
Но выдающийся советский экономист и статистик Игорь Бирман (см. сноску 10) в своей книге «Экономика недостач» (см. сноску 11) приводил другое объяснение.
В отличие от многих экономистов, как в СССР, так и на Западе, Игорь Бирман довольно скептически оценивал размеры черного рынка в СССР и не считал, что этот рынок как-то критично влияет на экономику. В конце 1970-х Бирман определял объемы так называемой «второй экономики» (перепродажа дефицита, хищения на предприятиях и перепродажа похищенного) в 20–25 млрд рублей в год — не более 8–9% от общего объема денежных доходов населения.
По мнению Игоря Бирмана,
настоящей причиной дефицита были структурные дисбалансы — советская экономика просто не могла произвести необходимого количества потребительских товаров.
Для этого ей не хватало ресурсов, которые преимущественно уходили на «производство средств производства», работники таких «производственных» предприятий получали зарплату, а необходимых «потребительских» товаров купить не могли — их просто не было ни по каким ценам, потому что их не производили в количествах, достаточных для насыщения спроса.
С начала 1970-х советская экономика начала терять эффективность, с этим поделать было уже ничего нельзя — как писал замечательный экономист Сергей Журавлев, «советскую хозяйственную систему убило то же, что ее и породило: «мягкие бюджетные ограничения» и безразличие предприятий к производительности труда. Замещение труда капиталом в этой микроэкономической среде невозможно, и экономика попросту утыкается в ограничение со стороны трудовых ресурсов, которые до поры до времени казались неисчерпаемыми».
Закончился (в прямом смысле слова) ресурс дешевой рабочей силы, до этого выкачивавшейся из деревни. Нужно было «труд» замещать «капиталом», а этого советская экономика делать не умела — она была ориентирована на создание новых и расширение действующих мощностей. Но когда речь пошла об обновлении производства, отсутствие рыночных сигналов для предприятий стало критическим — ?эти предприятия продолжали «выполнять план» на старом оборудовании, устаревшие и изношенные мощности продолжали оттягивать на себя ресурсы, которых уже не хватало для вновь создаваемых.
Собственно, об этом предупреждал и генеральный секретарь Брежнев в 1969 году:
«…Повышение эффективности народного хозяйства стало поистине ключевой проблемой прежде всего по той причине, что изменились главные факторы нашего экономического роста. Раньше мы еще могли развивать народное хозяйство, главным образом за счет количественных факторов, то есть увеличения численности рабочих и высоких темпов наращивания капитальных вложений. Период такого — как его называют, экстенсивного — развития, по существу, подходит к концу. <…> повсеместно ощущается острый недостаток рабочей силы. Имеет свои пределы и такой источник роста, как наращивание темпов капиталовложений в развитие производительных сил.
…Любое увеличение доли накоплений, естественно, может происходить только за счет доли потребления. А мы на это не можем пойти, если хотим и впредь вести курс на подъем жизненного уровня трудящихся…»
Жители деревни Ракомо Новгородского района во время покупки товаров в единственном магазине. Александр Овчинников /Фотохроника ТАСС
Жестокий выбор
Суть выбора между накоплением и потреблением жестко сформулировал Игорь Бирман в главе «Угроза. Альтернативы» уже упомянутой нами книги «Экономика недостач»:
«Гаданиями о том, каким именно будет следующее советское руководство и какую именно политическую линию оно изберет, печать (понятно, что не советская) переполнена, и я воздержусь от них. Но две вещи несомненны.
- Первая — власти должны будут немедленно что-то делать с экономикой, так жить дальше нельзя.
- Вторая — власти будут всячески пытаться снискать популярность какими-то подачками, причем именно экономического свойства. Не будь громадных накоплений, можно было бы ввести мощные системы экономического стимулирования, подняв для этого зарплату, и таким образом несколько улучшить производство.
Но это значит еще более раздвинуть «ножницы» между денежными доходами населения и его возможностями эти доходы истратить, то есть тем количеством товаров и услуг, которое реально существует на рынке и может быть куплено!
О снижении цен для ублажения населения тоже не приходится говорить.
Получить больше товаров за границей? Внешний долг приблизился к 20 млрд долларов <…> и не видно, как его-то отдать.
Поэтому я считаю весьма вероятным (вернее говоря, я не сомневаюсь, что именно так и будет, но не могу назвать точные сроки), что вскоре после воцарения в Кремле нового вождя граждане услышат:
«Дорогие товарищи! Несмотря на колоссальные успехи и победы, клика Брежнева и примкнувшего к нему Косыгина довела страну до трудного экономического положения…
У некоторой части населения образовались накопления. Центральный Комитет получил письма трудящихся <…> которые требуют лишить нечестных людей того, что они нажили своими махинациями и преступлениями.
Да, дорогие товарищи, у честных людей денег быть не может. И не должно быть.
Прямо сейчас каждый, предъявив паспорт, может обменять червонец на новые деньги, а старые деньги отменяются. Мы понимаем, что некоторые честные люди от этого немножко потеряют, но это, дорогие товарищи, последняя жертва…»
Бирман писал свой безжалостный прогноз в 1979 году.
Но и в 1985-м ответа на вопрос «что делать» и как найти баланс между подъемом уровня жизни людей в рамках плановой экономики, уже неспособной к повышению производительности, и отсутствием ресурсов для инвестиций в повышение этой производительности — не было.
Его предстояло найти в условиях жесточайшего дефицита времени.
И это должен был быть в первую очередь политический, а не технический ответ.
сноски
- Выступление Генерального секретаря ЦК КПСС тов. Брежнева Л.И. на Пленуме ЦК КПСС 15 декабря 1969 г. РГАНИ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 168. Л. 36–60. Подлинник. Машинописный экземпляр.
- РГАНИ. Ф. 5. Оп. 20. Д. 225. Л. 87–108.
- РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 28. Д. 2959. Л. 67–70, 72–77, 79–86.
- В книге The Russians журналиста Хедрика Смита, корреспондента «Нью-Йорк таймс» в СССР, в 1960–1970-е возглавлявшего бюро, приводится пример разницы в ценах официального и черного рынка — изданная малым тиражом книга Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» при официальной цене в 1 р. 53 к. продавалась на черном рынке за 60–200 рублей. Smith H. The Russians / H. Smith. N.Y., 1976. P. 119.
- Косыгин Алексей Николаевич (1904–1980) — министр финансов СССР в 1948 году, председатель Госплана СССР в 1959–1960 годах, первый заместитель председателя Совета Министров СССР в 1960–1964 годах, председатель СМ СССР в 1964–1980 годах.
- РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 28. Д. 3266. Л. 212–217.
- РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 28. Д. 3661. Л. 57–80.
- Павлов В. Упущен ли шанс? Финансовый ключ к рынку. М.: ТЕРРА, 1995.
- Валентин Павлов, в 1986–89 гг. Председатель Государственного комитета по ценам, в 1989–91-м — министр финансов, в 1991-м — премьер-министр СССР.
- В 1960-е годы экономист и математик Игорь Бирман был одним из ведущих советских экспертов по планированию и программированию, входил в состав Государственной (ГНТК) комиссии по экономической реформе. В 1974 году Бирман эмигрировал в США.
- Бирман И. Экономика недостач. Нью-Йорк: Чалидзе, 1983.