Мне было 7 лет, когда 22 мая 1985 года в бейрутском районе Син-Эль-Филь прогремел страшный взрыв. На улице Мар Элиас, прямо за углом от дома, где мы жили, взорвался заминированный автомобиль, погибли более 50 мирных жителей. Я запомнил этот день навсегда: обрушившиеся фасады домов, в которых жили мои одноклассники. Тела их родителей, разбросанные повсюду…

«Им все равно, кого убивать. Они хотят, чтобы мы боялись каждую минуту», — объяснила мне тогда мама.

Так я впервые узнал, что такое терроризм и как действуют террористы.

В те годы у нас в Ливане шла гражданская война. Воевали христиане с мусульманами, мусульмане между собой, христиане между собой — и вообще все со всеми.

Наш Син-Эль-Филь — это христианский район. И теракт на улице Мар Элиас был организован отколовшейся группировкой христианского ополчения, которая нырнула под крыло Хафеза Асада, тогдашнего сирийского автократа. Их тактическим интересам тогда отвечало вот это: просто терроризировать и убивать как можно больше мирных жителей в христианских кварталах Бейрута.

После этого в Ливане и в других странах я видел последствия множества терактов, организованных разными группировками. Однако здесь рассказываю про тот, самый первый, организованный христианами против христиан, чтобы развеять иллюзию про некий единый философский или религиозный базис, который якобы объединяет всех ближневосточных террористов. Это никогда не было так, и сейчас это не так. Непонимание этого факта рождает иллюзию, что искоренение некоего одного «фактора радикализации» приведет к победе над терроризмом. Нет, так не получится. Даже если говорить сугубо про Ближний Восток — действующие там террористы придерживаются разных религиозных, политических воззрений, получают поддержку из разных источников, преследуют разные цели и, в конце концов, по-разному понимают, кто им враг. Все это очень важно иметь в виду, пытаясь подступиться к ответу на вопрос о том, что случилось в «Крокусе». Вариант ответа «ближневосточный след» не указывает ни на что, кроме некомпетентности людей, делающих такие заявления.

Ниже я собрал маленькую «энциклопедию» наиболее заметных террористических групп, базирующихся в Ближневосточном регионе.

Террористы № 1

Начну с «Аль-Каиды»*. На сегодняшний день она не сохранила сколь-либо заметного влияния, однако без уяснения ее роли будет сложно понять весь дальнейший генезис террористической идеи на Ближнем Востоке.

«Аль-Каида» появилась в результате серии встреч, проведенных в пакистанском Пешаваре в 1988 году, на которых присутствовали видные ветераны советско-афганской войны. Эмиром новой организации был избран одиозный Усама бен Ладен — он и оставался им вплоть до ликвидации Соединенными Штатами 1 мая 2011 года.

Когда в 1990 году иракский диктатор Саддам Хусейн вследствие нефтяных разборок оккупировал Кувейт, следующей жертвой готовилась стать Саудовская Аравия. Бен Ладен предложил саудитам направить в поддержку своих бойцов-моджахедов. Но Саудовская Аравия не пожелала связываться с боевиками с сомнительной репутацией, а вместо этого обратилась за помощью к Соединенным Штатам. Размещение американских войск на Аравийском полуострове побудило бен Ладена объявить джихад США и правителям Саудовской Аравии, которых он назвал муртадами, то есть отступниками.

Как широко разрослась «Аль-Каида» в последующие годы, весь мир почувствовал 11 сентября 2001 года, когда два десятка смертников сумели захватить в США четыре гражданских самолета, два из которых они направили в башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, еще один — обрушили на Пентагон, последний, четвертый самолет упал в поле в Пенсильвании. В тот день в результате действий террористов погибло около 3000 человек, история человечества не знала терактов такого масштаба.

С тех пор весь мир знал имя Усамы бен Ладена, «террориста № 1». Одной из центральных задач американской внешней политики стала его поимка или уничтожение. Не сказать чтобы на пути к решению этой задачи США всегда действовали безошибочно — вспомним хотя бы ввод войск США и союзников в Ирак в 2003-м. Одним из обоснований этой операции, а по факту — самой настоящей войны — стало как раз обвинение Саддама Хусейна в укрывательстве ячеек «Аль-Каиды»*. Доказательств этому официальное следствие так и не нашло, однако само по себе вторжение коалиции в Ирак на протяжении следующего десятилетия способствовало страшной радикализации местного суннитского населения, которое охотно присоединялось к «Аль-Каиде» — особенно после того, как увидело телевизионную трансляцию казни Саддама Хусейна.

Его, суннита, повесили шииты, в присутствии американских военных. Трудно придумать более изысканный способ, чтобы нанести оскорбление верующим суннитам, тем более тем из них, чьи мысли уже одурманены радикальной идеей. Прошло много лет, и много крови было пролито, когда в результате военной операции против талибов и «Аль-Каиды» американцы практически обезглавили последнюю. Весь генералитет оказался, по сути, выкошен. После ликвидации бен Ладена в 2011 году роль эмира взял на себя Айман аз-Завахири. Однако популярность и боеспособность «Аль-Каиды» к тому времени критически упала. Собственные же бойцы стали упрекать ее в недостаточной решительности — и многие из них уже совсем скоро примкнули к новой нарождающейся силе — ИГИЛ*. Чтобы уже там воевать с неверными.

ИГИЛ

ИГИЛ впервые более или менее заметно заявило о себе в 2013 году на севере Ирака, в нефтеносном регионе Мосул. «Исламское государство Ирака и Леванта» — уже это самоназвание дает нам представление об аппетитах нового «государства». Левант — так в древних хрониках называли все восточное побережье Средиземного моря. Сегодня это территории современной Сирии, Ливана, Израиля, Палестины и даже прибрежной Турции.

В отличие от «Аль-Каиды», которая предполагала террор достаточно эффективным средством продвижения своей идеи, ИГИЛ пошло дальше и сделало неслыханное: предложило своим сторонникам, готовым умирать и убивать, благоденствие здесь и сейчас. В Мосуле ИГИЛ селило бойцов и их семьи в лучшие дома, отнятые у горожан, обеспечивало их всем необходимым, платило зарплаты, для чего чеканило даже собственную монету. Как результат: идея Даулии — государства всеобщего благополучия, живущего по закону шариата, — оказалась чрезвычайно, невероятно популярна далеко за пределами региона. В Ирак устремились мусульмане со всего мира — и то, что они видели на месте, полностью отвечало их ожиданиям.

Мосул — богатый нефтью регион, и контроль за месторождениями до поры до времени позволял обеспечивать для сторонников ИГИЛ рай на земле. При всей нежизнеспособности, экономической обреченности общества, выстроенного на принципах шариатского коммунизма, эти первые годы позволили ИГИЛ достаточно окрепнуть, чтобы дерзнуть и выпрыгнуть за пределы своей капсулы в Мосуле.

В 2014 году боевики ИГИЛ пересекли границу с Сирией и заняли богатый нефтеносный регион Дейр-эз-Зор. Вскоре столицей ИГИЛ была провозглашена древняя Ракка.

В самой же Сирии на тот момент, напомню, уже третий год шла кровопролитная гражданская война: Башар Асад, сын Хафеза Асада, воевал со своим населением, которое устало терпеть авторитарного лидера. Баланс сил складывался в пользу светской оппозиции, ситуация для Асада была совсем неприятной. И тут он сделал совершенно, казалось бы, нелогичное: под предлогом амнистии он освободил из тюрьмы сотни преступников, осужденных за связи с «Аль-Каидой» и общие исламистские наклонности. Конечно, Асад совсем не рассчитывал на то, что эти люди встанут в гражданской войне на его сторону, нет. Он имел намерение подлить масла в огонь, охвативший несколько регионов его страны. И в общем-то он получил, что хотел: ИГИЛ благодаря такому подкреплению открыло светской оппозиции второй фронт, ну а главное: оно позволило Башару Асаду продемонстрировать всему миру, что он воюет совсем не с собственными гражданами, а со страшной террористической угрозой, которая грозит всему миру. Воюет притом совсем в одиночку.

План вполне сработал. Окрепшие за счет торговли нефтью (покупателем, кстати, охотно выступал и сирийский режим Башара Асада) террористы в том же 2014 году взяли под контроль значительную часть территории Сирии с населением под 10 миллионов человек. Откинули «хвост» из самоназвания, превратившись просто в Исламское государство*, ИГ — без привязки к конкретному региону. Скоро они дозрели уже и до зарубежных вылазок. Нападение на клуб «Баталклан» в Париже, подрыв самолета с российскими туристами, летевшими из Египта, серия терактов в Брюсселе, атака на рождественский базар в Берлине — вот лишь короткий список террористических выходок ИГ за пределами Ближневосточного региона.

Никому в мире эта организация уже не казалась шуткой. Свои войска в Сирию отправила коалиция во главе с Америкой, а также Россия, вступившая в сирийскую войну на стороне Асада в 2015 году.

Среди новых его побегов — и то самое «ИГИЛ Хорасан», набирающее популярность среди граждан Центральной Азии и мощнейшее подразделение Исламского государства в Сомали, Ливии и других странах Африки. Да и в самой Сирии ИГ до сих пор сдерживает курдские подразделения, действующие при поддержке Америки.

Достаточно ли у этих ячеек сил, чтобы повторить кровавые вылазки ИГ в годы его расцвета, — большой вопрос. Однако говорить о том, что ИГ побеждено и не существует более, — явно преждевременно.

В сирийской войне Исламское государство не было единственной джихадистской группировкой, воюющей против Асада. Оседлать эту извращенную идею ценности смерти пытались и другие группировки. Вероятно, самая известная из них — «Джебхат Ан-Нусра»*, позже вошедшая вместе с более мелкими группировками в «Хайят Тахрир Аш-Шам» (ХТШ)*. Она впервые обозначила себя в 2012 году на севере Сирии и, по сути, представляла собой дочернюю организацию «Аль-Каиды». С ИГИЛ с первых же дней «Нусра» вошла в жесткий клинч, поскольку им приходилось конкурировать не только за материальные ресурсы, но и за кадры. Численность людей, готовых строить воздушные замки на шариатском фундаменте, хоть и велика, но не бесконечна.

И, как мы можем судить, подход ИГ к вербовке оказался более успешным.

В остальном же цели этих террористических групп совпадали.

Заявляя своим врагом весь христианский мир (или крестоносцев, как принято говорить у джихадистов), «Нусра», как и позже ХТШ*, отдельной строкой выделяла для себя Россию.

Сегодня известно сразу о нескольких группах, входящих в ХТШ, которые оставили сирийский фронт и продолжают атаковать Россию уже со стороны Украины.

Иранские корни

Сирийская война, оказавшаяся настоящим парником для различных джихадистских группировок, красноречиво иллюстрирует нам мысль, что в современном мире террорист террористу — волк, а совсем не брат. Мощнейшая сила, с которой ИГИЛ* и ХТШ столкнулись в Сирии, — это проиранские шиитские боевые группировки, среди которых особенно выделяется Корпус стражей исламской революции (КСИР), а также иранская и ливанская «Хезболла». Все эти организации признаны террористическими во многих странах мира, однако Россия на поле боя в Сирии находилась и находится с ними в партнерских отношениях — во всяком случае, формально. Ведь и Россия, и иранские прокси выступают как союзники Асада. При этом если смотреть шире, то у Ирана совсем немного оснований испытывать к России сколь-нибудь теплые чувства и уж тем более называть ее союзницей. Иран хочет быть главной и единственной доминантой в регионе, и попытки Кремля играться тут в геополитику ему совсем не нравятся.

Все это закономерно приводило к различным мелким столкновениям между российскими формированиями и проиранскими группировками в Сирии — однако это не мешает министру Лаврову принимать «Хезболлу» в Москве.

Например, мелкие группировки «Бригада Бадра» и «Катаиб Хезболла» в результате своих терактов убили больше суннитов, чем израильтян или американцев. А та же «Хезболла» в прежние годы не стеснялась атаковать даже Советский Союз: в 1985 году ее жертвами стали советские послы в Ливане. Этот сюжет исчерпывающе говорит о том, почему опасно зачислять террористов себе в союзники.

На тот момент власть в Сирии принадлежала Хафезу Асаду, отцу нынешнего авторитарного лидера Башара Асада, и молодая «Хезболла» совсем не находилась с ним в дружеских отношениях. Сирия бомбила Триполи, пытаясь развернуть ход гражданской войны в Ливане в свою пользу. Похитив четырех советских дипломатов, «Хезболла» намеревалась оказать давление на советское руководство, чтобы СССР заставил режим Асада прекратить бомбардировки Триполи.

Но ничего у террористов не вышло. Дипломаты были освобождены советским спецназом, тогда же выяснилось, что один из них был убит во время похищения. Ливанский шиит Имад Мугнийе, руководивший этой атакой, скрылся на долгие годы. Но Россия, наследовавшая СССР, претензий к «Хезболле» уже не имеет.

Вообще Мугнийе — один из самых плодовитых террористов, которых когда-либо знал мир. Вплоть до своей смерти 12 февраля 2008 года он жил в тщательно охраняемом элитном районе Дамаска Кфар-Сусе.

Операция по его ликвидации была совместной разработкой ЦРУ и «Моссада». Согласно некоторым источникам, убить Имада Мугнийе могли и раньше — однако в день запланированной атаки с ним рядом оказался тогдашний лидер сил «Аль-Кудс» КСИР Касем Сулеймани. Израильтяне были готовы отправить их обоих на встречу с гуриями, но американцы наложили вето на это убийство. Что добавило Сулеймани еще 12 лет карьеры, большую часть из которых он провел, убивая арабских мусульман в Сирии.

Война без конца

В захвате советских дипломатов был один любопытный момент, на который, я считаю, нужно обратить внимание. Первоначально ответственность за преступление взяла на себя отнюдь не «Хезболла». А другая организация, именовавшая себя «Исламский джихад»*. При этом в реальности «Исламский джихад» не имел к делу никакого отношения, мы со стопроцентной уверенностью можем утверждать, что за похищением стояла именно «Хезболла». Этот пример здесь я привожу только как иллюстрацию к тезису о том, что

Но и палестинский «Исламский джихад», в частности, тоже стоит внимания. Эта исламистская военизированная организация (суннитского толка) была создана еще в конце прошлого века как ответвление «Братьев-мусульман» и находилась под идеологическим и экономическим влиянием исламского режима в Иране. За последние годы палестинский «Исламский джихад» взял на себя ответственность за многие действия боевиков и за более чем 30 взрывов, совершенных смертниками. Террористы этой организации принимали участие в кровавом марш-броске на Израиль 7 октября 2023 года.

Целью своей она заявляет военное уничтожение Израиля. Однако не стоит путать «Исламский джихад» с тем же ХАМАС: цель у них общая, финансирование — общее, иранское, но заявляемые методы разные. Если «Исламский джихад» не скрывает того, что он хорошо законспирированная террористическая организация, то ХАМАС, как мы знаем, пытается еще действовать и в публичном поле, предъявляя миру свое политическое крыло, которое якобы представляет интересы большинства населения Газы…

Ну и чтобы окончательно запутать всех, кто пытается разобраться в многообразии террористических группировок, действующих на Ближнем Востоке, давайте хотя бы просто упомянем те из них, что не претендуют на геополитическую повестку, а отрабатывают собственную, локальную. Как, в частности, «Талибан»*, в свое время поддерживавший даже чеченских боевиков в России, да и вообще причинивший миру много боли, — однако теперь изображающий из себя легитимное правительство и сосредоточенный большей частью на местной повестке.

Или движение хуситов, официально известное как «Ансар Аллах» — «сторонники Бога». Эта шиитская исламистская организация появилась в Йемене и провозгласила официальной своей целью уничтожение Соединенных Штатов, Израиля и евреев. Однако в основном она концентрируется на внутриполитических делах Йемена, а также специализируется на похищениях в регионе людей за выкуп и краже гуманитарки.

Как не упомянуть в этом ряду курдских сепаратистов, совершивших множество терактов в Турции и претендующих на создание собственной курдской автономии, куда вошли бы в том числе и турецкие территории. Они сыграли большую роль в войне всего мира с ИГИЛ, и, в частности, зачистка северных территорий Сирии от спящих ячеек джихадистов — это их работа. Однако враг у них один — это Турция.

Конечно, это далеко не полный перечень террористических группировок, действующих на Ближнем Востоке, — однако и его достаточно, чтобы понять, какая каша, например, в голове какого-нибудь депутата Калашникова, который в эфире ТВ заявил, что Россия «даже в исламском факторе никак не может быть объектом даже для ИГИЛ», поскольку «мы как раз в смысле общемировых, геополитических и тем более региональных конфликтов здесь не только поддерживаем все эти сегодняшние…» (далее ведущий его прервал. — Ред.).

Какие геополитические смыслы? Какие региональные конфликты и каких конкретно «этих» поддерживает Россия? Говорить о какой-либо единой общемировой или хотя бы региональной повестке всех акторов, действующих в регионе, как минимум нелепо. У каждого из них свои цели и интересы. Никто из них в принципе не заинтересован в долговременных союзниках и геополитических попутчиках. Никто из них не заинтересован в мире, поскольку война — это их естественная среда. Если не будет войны, они не выживут.

*Организации, признанные террористическими и запрещенные в РФ.