Как правило, результатом подорожания водки была замена этикетки. И получалось, что не цена растет, а просто та дешевая водка исчезает и появляется другая — новая, однако стоит она дороже. Люди все это понимали и шутили про смену этикеток, переиначивая известную лирико-патриотическую песню («Много раз в тебе пытались душу русскую убить…»): «Сколько раз тебе пытались этикетку изменить…» Водка была очень прочно встроена в советский уклад жизни. Светские и религиозные праздники, торжества, свадьбы, похороны не обходились без водки на столах. А еще и обыденное времяпровождение и отдых. Отличительная черта советского общества — бытовое пьянство.

На троих

Конечно, с пьянством боролись. Стыдили пьяниц в фельетонах, клеймили языком плаката. Но порой невольно все выходило наоборот. Обложка первого за 1966 год номера сатирического журнала «Крокодил» запомнилась многим. На фото три популярнейших комедийных артиста Никулин-Вицин-Моргунов разыграли типичную сценку распития «на троих». Картинка получилась вкусной и с настроением. Так и слышалось зазывное бульканье разливаемой водки — музыка! Получилась как будто реклама: дескать, вот как надо. Действительно, сбросившись по рублю, можно было купить бутылку за 2 рубля 87 копеек (2,87), а оставшейся мелочи вполне хватало на символическую закуску. Чаще всего закусывали плавленым сырком, хотя находились эстеты, предпочитавшие сладкий творожный сырок в шоколадной глазури. Они уверяли, что творожная масса сразу же обволакивает горло и смягчает водочную резкость, оставляя приятное послевкусие, как будто выпил чуть сладкий ликер. Но творожные сырки не всегда были в продаже.

А стакан? В теплое время года его можно было на время позаимствовать из уличных автоматов с газированной водой — дети подождут. А всесезонный вариант — распитие в тех же учреждениях общепита, в пельменных и чебуречных. Тут, правда, возникали дополнительные расходы на закуску.

Традиция распивания на троих — результат запрета в конце 1950-х продажи водки в розлив в столовых, буфетах и ларьках, разумеется, в рамках очередных мер борьбы с алкоголизмом. А торговая сеть предлагала в продаже бутылки водки емкостью 0,5 или — что реже — 0,25 литра. И как в таком случае выпить «с устатку» свою дозу по дороге с работы домой? Соборность поневоле, надо было найти еще двух заединщиков. Обычно рядом с торговой точкой и распивали — в скверике или под кустами, где в утоптанную землю вросли крышечки от пивных бутылок и водочные «бескозырки». Бутылку с водкой венчала укупорка из плотной алюминиевой фольги с язычком для удобства открывания. То есть козырек-то поначалу у крышечки был, но потом исчез из соображений экономии металла, и получилась бескозырка.

То есть распить поллитровку и запить кружкой пива. Вот это норма. А власть была нацелена на борьбу с пьянством и не собиралась потакать уличному распитию.

К концу 1960-х в продаже были два наиболее популярных сорта водки — «Московская» за 2 рубля 87 копеек и «Столичная» по 3 рубля с небольшим за бутылку. Их этикетки не отличались изысканностью, зато были узнаваемы и всем известны.

Соотношение цена/градус

В мае 1972-го было принято постановление о борьбе с пьянством. Цену на водку подняли и ограничили время торговли — теперь спиртное продавалось лишь с 11 утра до 7 вечера. Получалось так, что в начале рабочего дня ничего прикупить не удастся. Ждали одиннадцати, и тут же снаряжали гонца в магазин. Шутили, что даже Ленин на юбилейной рублевой монете 1967-го провидчески указывал рукой на 11 часов. Как знал!

Теперь основными видами стали водка за 3,62 (самая дешевая), получившая в народе прозвище «коленвал» за пляшущие буквы на этикетке, и «Экстра» за 4,12, тут же получившая горестную расшифровку — «Эх, Как Стало Трудно Рядовому Алкоголику». А к середине 1970-х еще появилась «Старорусская», стоившая все те же 4,12.

Столько же стоившая «Столичная» стала заметно реже встречаться в продаже. И, наконец, в 1977-м была выпущена водка «Русская», со все той же стандартной ценой 4,12, быстро приобретшая популярность и постепенно вытеснившая все остальное в той же ценовой категории. Появившаяся в 1976-м «Пшеничная» была заметно дороже остальных водок — 5,25, а после подорожания в 1981-м — 6,40, уже со стоимостью посуды.

Особняком стоит «Старка», она была весьма популярна в конце 1960-х и начале 1970-х, потом как-то незаметно исчезла из массовой продажи. «Старка» была чуть дороже водки — стоила 3,12 до подорожания в 1972-м, а потом — 4,62.

Подорожание крепкого спиртного в 1972-м было заметным и болезненным. Но что водка? Вот коньяк тогда подорожал вдвое. Тут же появилась шутка: «Какая формула у спирта? Понятно — це два аш пять оаш (С2Н5ОН). А формула коньяка — аж 8,12». Появление новых сортов, буйство этикеток не меняли главного. Водка была двух основных видов — самая дешевая за 3,62 и подороже — 4,12. Эта магия цифр прочно отпечаталась в сознании миллионов.

А названия и новые этикетки не играли особой роли в выборе напитка. Главное соотношение — цена/градус. Это особенно важно было при покупке крепленых вин. Нашлись умники, разработавшие несложные математические формулы для оценки этого показателя.

Ситуацию омрачало ограничение времени продажи. Где взять поздно вечером или ночью? До полуночи водку можно было купить в ресторанах — с наценкой в несколько рублей. Правда, зачастую официанты просили сесть за столик, сделать заказ и приносили бутылку уже открытой. Хорошо, если крышка была винтовая — можно было, расплатившись, отправляться восвояси и пить с домашней закуской. А ночью — у таксистов, но тут уж «воленс-неволенс» — двойная цена. Оно и понятно — наценки: «ночные», «колесные» и за риск. Статью за спекуляцию никто не отменял.

В сентябре 1981-го подорожали все спиртные напитки, включая вина. Повысилась и залоговая стоимость посуды: вместо 12 копеек — 20 за бутылку. Водочная дихотомия была нарушена. Ведь раньше был основной вариант: самая дешевая водка и вторая — подороже, и составляли они, по сути, пару, но одного целого, на чем держались уклад, традиции, да если хотите — сама жизнь. А тут вместо 4,12 стало 5,30, и никаких вариантов дешевле. Цену на водку повысили ровно на 1 рубль 10 копеек. Куда это годится…

Понятно, были сорта и дороже, притом вполне изысканные. Ну, например, отличавшаяся крепостью в 45 градусов «Сибирская», но у нее и цена кусалась — 6,20. О всяких там вариантах «Посольской», «Золотого кольца» не стоит и говорить, мы ведь говорим о массовых пристрастиях. То же и о горьких настойках, считавшихся водкой, — «Кубанской», «Зубровке» и прочих. Их покупали, скорее, для создания разнообразия водок на праздничном столе — вот, мол, и такая, и такая, и еще вот такая.

Нет, конечно, не тот португальский за 4,60, которым изредка торговали в хороших магазинах в центре Москвы, а попроще, отечественный. Особо ценился «Агдам», не слишком сладкий и с легкой хересной ноткой, в отличие от более приторных портвейнов. Но описание всего связанного в те годы с портвейном — это целая планета. Об этом как-нибудь потом…

Казалось, все! Дешевле пяти рублей уже не будет водки. И тут как солнце выглянуло. В продажу выбросили водку по 4,70. Вообще-то это не было снижением цены. Это была реинкарнация пропавшей после сентября 1981-го водки за 3,62. Государственный стандарт на нее оставался в силе. И вдруг уже при генсеке Андропове в продажу поступила водка за 4,70, по тому самому стандарту. Народ возликовал. Фактически все выглядело так, как будто водка подешевела! Хоть это и был подорожавший вариант той самой водки за 3,62. Цена выросла ровно на 1 рубль 10 копеек, как это произошло с остальными сортами водки. Тогда в народном фольклоре прочно закрепилось название водки — «Андроповка». И даже расшифровка самого слова «водка»: «Вот Она Доброта Коммуниста Андропова». Были и другие схожие варианты расшифровки.

И, разумеется, у этой водки опять была новая этикетка. Простая, но выразительная, цветом и дизайном отсылавшая к «Московской особой» — еще той, из 1960-х. Памятливые люди утверждают, что появилась она в продаже в четверг, 1 сентября 1983-го, и тут же была наречена «первоклассницей». Ее популярность и слава были невероятными. Казалось, сбылась старая присказка: «Товарищ, верь, придет она — на водку старая цена!» Конечно, 4,70 это не старая цена, но все какой-никакой просвет. Чуть больше года продолжался праздник у любителей выпить.

Беда грянула в мае 1985-го, и идиллия рухнула. Кончилась «доброта коммуниста». Залп дали сразу из трех орудий. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая «Об усилении борьбы с пьянством» предписывал новые и суровые кары за самогоноварение, вовлечение в пьянство несовершеннолетних, распитие в общественных местах и на работе, появление в пьяном виде, нарушение правил торговли спиртным. Тут же 17 мая были опубликованы постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», открывшие антиалкогольную кампанию. Помимо прочих строгостей был введен запрет на продажу алкоголя лицам моложе 21 года, предусмотрено строительство новых лечебно-трудовых профилакториев, куда алкоголиков помещали против их воли и использовали их принудительный труд. А главное, что придумали: «…предусматривать, начиная с1986 года, ежегодное сокращение объемов производства водки и ликеро-водочных изделий, а к 1988 году полностью прекратить выпуск плодово-ягодных вин».

Время начала продажи алкоголя в рабочие дни сдвинули с 11 утра на два часа пополудни. Подразумевалось, что теперь охочий до выпивки люд не сможет употребить ничего в свой обеденный перерыв. Какая наивность. На производстве было много чего спиртосодержащего, и тут только приложи ум и смекалку.

Широкие народные массы сразу же связали антиалкогольную кампанию с именем нового генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева. Мало кто знал, что все это готовилось и обсуждалось еще при Андропове, и одним из инициаторов был переведенный на работу в Москву и избранный секретарем ЦК Егор Лигачев. Но прозвище «минеральный секретарь» прилепилось к Горбачеву. Он отнесся к этому с юмором и даже любил пересказывать появившиеся во множестве анекдоты о себе. Например, такой. Увидевший длиннющую очередь в винный магазин гражданин с негодованием воскликнул: «Ну все, иду в Кремль убивать Горбачева». Через час, вернувшись, посетовал: «Там очередь еще больше!»

И, конечно, подорожание спиртного. Водка сразу же поднялась до 7 рублей, через год — уже 9, а затем к 1991-му цена перевалила за десятку. И то не купишь — исключительно по талонам, только две бутылки в месяц на человека.

«Полина Тихоновна» и «Борис Федорович»

Расцвело самогоноварение. Все строгости — усиление ответственности от административной до уголовной и конфискация аппаратов — не помогали. Преимущественно сельское занятие стало уделом горожан.

При правильной постановке дела из килограмма сахара выходил один литр самогона. И это при цене сахара 94 копейки за кило! Ну как тут не гнать? Вот только из табуреток не гнали, хотя за домашним продуктом и закрепилось ироничное название «табуретовка». Сделанный наскоро самогон тех лет был не слишком очищен от сивушных масел, хоть многие производители и потребители нахваливали — «как слеза!».

Более «качественные» продукты могло предложить советское промышленное производство. Где использовался технический, пусть даже гидролизный спирт — там был просто праздник. Его пили и не знали горя. Немного сложнее с денатуратом. Это был этиловый спирт, окрашенный фиолетовым красителем и с примесью гадкого по запаху пиридина. По замыслу, эти добавки делали спирт непригодным для питья. Но и на этот, специально сделанный с отвратительными вкусовыми свойствами и окрашенный в непищевой цвет напиток находились любители. Пили его неразбавленным, сразу же запивая водой (при разбавлении он мутнел).

А эстеты просто пропускали денатурат через противогазную коробку с активированным углем, и, говорят, это заметно повышало его вкусовые свойства. Не кальвадос, конечно, но все же.

А где не было этих напитков, там выручали старые добрые знакомые — «Полина Тихоновна» и «Борис Федорович». В употреблении политуры, она-то и звалась ласковым и уважительным именем «Полина Тихоновна», тоже были свои приемы — фильтрация через активированный уголь, А еще, из разряда экзотических методов — проливание политуры, да и других спиртосодержащих жидкостей на охлажденную до очень низких температур наклоненную вниз металлическую гладкую поверхность — побочные продукты и примеси замораживались, и спиртовая основа приобретала столь желанную чистоту.

У «Бориса Федоровича» нрав был круче, но и его можно было обуздать нехитрыми техническими приемами. Клей БФ содержал в своей основе этиловый спирт, причем изрядную долю. Но вот как отделить его от растворенной в нем смолы? Тут в ход шла уже высокая химия. Следовало добавить в клей подсоленную воду и запустить внутрь мешалку (обычно использовался сверлильный станок). Фенолформальдегидная смола постепенно наматывалась на лопасти мешалки, а спирт переходил в водяной раствор. И никаких чудес. В химии такой процесс называется высаливанием. Что ж, химиками поневоле в те годы становились многие. Конечно, полученная «водка» была соленой. Но тут уж не до жиру. Кстати, тем же методом можно было очистить для питья и политуру. Все зависело от ее густоты и вязкости.

Что уж говорить о неимоверно возросшей популярности одеколонов и парфюмерных жидкостей: «Розовая вода», «Огуречный лосьон»… Тут все просто готово к употреблению и продается уже с утра, как только первые промтоварные магазины открываются. О слегка зеленоватом на цвет «Огуречном лосьоне» даже шутили — вот, прямо и не надо закусывать, все уже в напитке есть, прямо «два в одном». И это тоже были отголоски армейских привычек. Если где-то у забора воинской части лежали горочкой флаконы от одеколона, можно было не сомневаться — гулянка была на славу. Кстати, армейский арсенал дополняли и спиртосодержащие зубные эликсиры. И как тут не вспомнить коктейль «Слеза комсомолки», который причудливой фантазией Венедикта Ерофеева был составлен из одеколона «Лесная вода», лака для ногтей, зубного эликсира и прочих ароматных ингредиентов.

Например, спиртовую мятную настойку сохранить в желудке не каждому удавалось — настоятельно просилась назад.

Еще можно вспомнить и жидкость для мойки стекол — «Нитхинол». Тоже, между прочим, голубого цвета. Почему-то считалось, что жидкость такого цвета пить не будут. В состав «Нитхинола» входил этиловый спирт, пусть и немного, всего порядка 8 процентов, но уже это делало напиток привлекательным. А значит, потребитель найдется.

Из армейской же практики пришел рецепт намазывания на кусок черного хлеба густого слоя гуталина. Нет, конечно, сам гуталин не ели, но, выдержав паузу, его нужно было счистить, а хлеб, пропитавшийся спиртовым содержанием, — уже что-то.

А еще из разряда преданий трудных времен сохранились шутки о коктейле «Три пшика» — очень простого в приготовлении: в кружку пива нужно было три раза пшикнуть из баллончика с дихлофосом. Да, в арсенал токсикоманов этот инсектицид вошел прочно — им дышали под целлофановым пакетом. Был ли эффект? Об этом стоит спросить у посвященных, но отравлений бытовой химией в те годы было немало.

Общий спад продаж спиртных напитков во время антиалкогольной кампании был значительным. Если в 1978–1984 годах годовая продажа водки и ликеро-водочных изделий держалась на уровне порядка 200 миллионов декалитров, то в 1987-м всего 75 — спад более чем в два раза. Продажа шампанского не претерпела значительных изменений. Продажа пива испытала незначительный спад. Самый серьезный удар пришелся на «бормотуху». Столь любимый населением портвейн, всегда доступный в продаже, теперь было труднее всего сыскать.

В 1984-м в благополучную пору было продано 300 миллионов декалитров виноградных и плодово-ягодных вин. А в 1987-м наблюдался спад более чем в три раза. В 1988–1989 годах наметился небольшой рост, но в последующие годы — катастрофический спад до 40 миллионов декалитров в 1993-м.

Очевидно, пристрастия и вкусы населения к этому времени сильно изменились. Наступила эпоха пива и крепких напитков. Устоял и даже набрал сил коньяк. С 1986-го по 1989-й его продажа выросла в два раза. Отчасти это вполне соответствовало линии партии на увеличение доли качественных напитков в питейном рационе. Ну и понятно — повышение общей культуры пития.

Снижение продаж спиртного пробило брешь в бюджете, и даже рост цен не помог.

Сложившуюся в стране ситуацию действительно надо было решительно менять. В 1983-м потери рабочего времени в промышленности и строительстве из-за прогулов и простоев превышали 30 миллионов человеко-дней. И пьянство было основной причиной.

Уже в 1988-м антиалкогольная кампания выдохлась, а дефицит спиртного остался. Водку стали продавать по талонам, да еще и требовалось сдать взамен покупаемых столько же пустых водочных бутылок. Так люди и носили с собой пару пустых бутылок, вдруг где-то водка встретится, и очередь будет не слишком большая.

Коренной перелом наступил в 1992-м. Цены отпустили, государственную монополию внешней торговли отменили. Наступило буйство рынка, и на алкогольном небосклоне зажглась суперзвезда — зарубежный спирт «Рояль». Это было спасение. Из одной литровой бутылки «Рояля» при разбавлении до 40 градусов получалось пять бутылок водки. И обходились они дешевле водки из магазина. А главное — никаких талонов. Все, свобода!