В мае 1956-го, спустя три месяца после секретного доклада Никиты Хрущева о культе личности, в Тушино проходил авиационный парад. Шоу оказалось грандиозным — съехались руководители партии, правительства, армии. Прибыли и зарубежные государственные и военные деятели — причем из тех стран, которые были союзниками во Второй мировой, потом противниками — «англо-американскими империалистами» (понятие «англосаксы» тогда еще не использовалось), а после развенчания культа Сталина снова стали желанными гостями. Главнокомандующий штаба ВВС США Натан Туайнинг обменялся тостами с руководством СССР, побеседовал с первым секретарем партии. Правда, беседой это было трудно назвать. Хрущев подначивал Туайнинга: «Вы, наверное, интересуетесь нашими баллистическими ракетами? Хотите взглянуть на них? Это очень хорошие ракеты! Но сначала покажите нам ваши ракеты, и тогда мы покажем вам наши. Но не сегодня — это было бы слишком рано!» На авиапараде и последующем приеме присутствовали также английские, французские и китайские гости (многие забывают, что Китай тоже был союзником в годы войны).

Примерно в те же дни и месяцы контакты Хрущева, партии и правительства стремительно расширялись — например, помимо египетской делегации СССР с дружественным визитом посетил премьер-министр Франции Ги Молле с многообразной свитой.

Молле хотя и был марксистом, причем настоящим, все-таки представлял одну из ведущих капиталистических стран, что тоже было признаком оттепели. Приезжал в Москву и шах Ирана с женой-красавицей королевой Сорайей Эсфандияри. «Завидовать будем!» — мог бы сказать товарищ Сталин о шахе Резе Пехлеви, но уже не было у него такой возможности — через четыре года его даже из мавзолея выкинут.

Словом, политика была многовекторная, с попытками восстановить союзнические отношения со странами мирового капитала. Представить себе сегодня визит французского руководства в Москву невозможно. Представитель Ирана в России появиться, конечно, может, но это будет отнюдь не королева Сорайя, а какой-нибудь немолодой мужчина, больше всего на свете озабоченный кознями сионистов.

Отрицательный опыт

Об отношениях СССР с союзниками во время Второй мировой войны, как и распаде союзничества, «Горби» подробно рассказывал в статье «Немыслимый альянс» в № 2. Нынешняя эпоха живо напоминает позднесталинский период, и практически полный разрыв не то что отношений, а даже содержательных контактов с бывшими союзниками — тоже признак такого сходства.

И тогдашний, и недавний опыт сотрудничества с Западом, скорее, способен привести к удручающим выводам. Все хорошо начиналось, а потом заканчивалось откатом.

История сотрудничества СССР, США и Великобритании в ходе Второй мировой войны — пример кооперации в исключительных обстоятельствах при наличии общего врага. Да и понимание того, что враг общий и от борьбы с ним зависит само выживание наций, пришло далеко не сразу. Еще в 1940 году Великобритания рассматривала планы бомбежек Баку, а в 1941-м, уже после начала Великой Отечественной войны, в британском правительстве предполагали, что Сталин заключит мир с Гитлером.

В сотрудничестве стран антигитлеровской коалиции, помимо объективных обстоятельств, способствовавших сближению США, Великобритании и СССР и их лидеров, большую роль играл фактор персональных контактов. Например, посла СССР в Соединенном Королевстве Ивана Майского с Уинстоном Черчиллем и Энтони Иденом. Имели значение переговорные таланты Гарри Хопкинса (американский государственный и политический деятель, ближайший соратник Ф.Д. Рузвельта. — Ред.), снимавшего конфликтные вопросы в непосредственном контакте со Сталиным, как это было, например, в мае-июне 1945 года. (Важность и эффективность такого рода контактов в налаживании отношений были подтверждены почти четверть века спустя, когда начал работать канал Генри Киссинджер — Анатолий Добрынин.)

Ухудшению отношений способствовали не только такие факторы, как само по себе окончание войны. Державы-победительницы конкурировали в разделе сфер влияния (особенно конфликтным был польский вопрос — территория страны и проблема формирования правительства новой Польши) и в попытках вмешиваться в события в разных регионах (например, соперничали в Китае, входившем в антигитлеровскую коалицию). Ключевое значение имели не только принципиальные политические и идеологические расхождения и недоверие, обусловленное негативным опытом взаимоотношений (позднее открытие второго фронта оставило осадок), но и личные свойства лидеров, прежде всего, их взаимная подозрительность. Ну и плюс смена лидеров в США и Великобритании в1945 году. Скорость деградации отношений в год окончания войны была впечатляющей, и в 1946-м уже все было кончено с союзничеством, хотя инерция доброжелательности и попыток объясниться еще существовала, взять хотя бы знаменитую поездку Константина Симонова, Ильи Эренбурга и Михаила Галактионова в США в 1946 году.

и рисках обвального ухудшения отношений, которые потом восстанавливаются долго и болезненно. Как ни банально это звучит, такой фактор, как good faith, добрая воля, имеет принципиальное значение, но для практического использования его необходимы хотя бы среднесроч­ные механизмы взаимодействия команд и лидеров, снижение уровня враждебности пропагандистской риторики и формирование благоприятного по отношению к партнеру общественного мнения. Что отчасти происходило во Вторую мировую, на рубеже 1960-х, затем в эпоху разрядки, в начале 1990-х, а также в исторически краткий и в результате бесплодный период «перезагрузки». И что совершенно невозможно сейчас.

Аберрация сознания

Представления многих россиян об исторических сюжетах и, соответственно, знания о них и отношение к ним зависят от доминирующего политического дискурса: речей начальников, пропаганды, а теперь еще учебников истории.

Главный учитель истории для широких слоев населения — лично Владимир Путин. Вот, например, что он сказал о союзниках в своей речи 9 мая 2024 года, в которой, разу­меется, умолчать об их роли было решительно невозможно:

Второй фронт долго не открывали, Европа работала на вермахт (без уточнения — как). «Поименно» назван только Китай, который сражался с Японией, ныне снова «недружественной». Традиции не забудем, но традиционные ценности для нас важнее, с ними «союзничество», вообще говоря, невозможно.

Представления о стране и мире искажались годами, это не одномоментный акт, а следствие прикладной исторической политики, предполагающей одновременно промывание мозгов и практические действия. Именно они имеют принципиальное значение, но при этом обязательно должны быть орнаментированы напористой разъяснительной работой.

Таким самым главным практическим действием — до обнуления сроков президента и начала СВО — стало присоединение Крыма. По всем социологическим опросам всех социологических служб,

хотя и переживала спады, стоило только отношениям с США, ЕС или вообще кем-то и чем-то иностранным минимально улучшиться (например, во время чемпионата мира по футболу, проходившего в России).

Посмотрим разные, релевантные нашей теме и отражающие перелом в историческом сознании данные «Левада-центра»*. Например, такие. С мнением о внезапности нападения Германии на СССР в 2001 году были согласны 32% респондентов, в 2016-м — уже 52%. С тем, что версию о внезапности придумали для того, чтобы скрыть политические просчеты Сталина, в 2001 году были согласны 58% опрошенных, в 2016-м — 38%. Корень развязывания Второй мировой — в политических ошибках и стратегических просчетах Сталина в конце 30-х — начале 40-х годов: с таким мнением в мае 2013-го, до Крыма, были согласны 18% респондентов, в августе 2014-го, после Крыма, всего 6%. Февраль 2005-го, «слышал о секретных протоколах, думаю, что это фальшивка» — 9% опрошенных, июль 2014-го — 14%.

Свежий опрос июня 2024 года показывает существенные сдвиги в отношении к союзникам во Второй мировой. Вопрос: «Какие страны были нашими союзниками в Великой Отечественной войне?» В 2000 году США называют 68% респондентов, в 2024-м — 47%. 21 процентный пункт разницы почти за четверть века! Примерно такая же история с Великобританией и Францией.

Но аберрация этим не ограничивается: все большее число россиян воспринимают Францию и Польшу противниками в Великой Отечественной. Раз они сейчас противники, значит, были и тогда! Польша «выросла» как враг с 3% в мае 2005-го до 14% в июне 2024-го, Франция — с 2 до 10%, США с 2 до 6%, Великобритания с 1 до 5%. «Историческая политика» дает свой эффект.

Воображаемый «индекс 9 мая» согласуется с данными социологов. Во время парада 9 мая 2005 года рядом с Путиным на трибуне стояли Жак Ширак и Джордж Буш-младший — союзники тогда, союзники сейчас. В параде 2010 года участвовали польские, британские, американские военнослужащие и пилоты французской эскадрильи «Нормандия-Неман». Парад 9 мая 2015 года уже проходил при участии военнослужащих некоторых стран СНГ плюс Монголия, среди гостей не было представителей тех стран, которые вскоре назовут «недружественными», а вот Мугабе, Мадуро, Кастро, Аббас и многие другие персонажи, не имевшие никакого отношения к Победе, присутствовали.

Запад был и остается подлинным союзником России, как и сама Россия (страна, а не режим) является частью Запада. Вместе с настоящими союзниками СССР победил в Великой Отечественной. В горбачевскую перестройку Запад помогал открывать страну миру, в первые годы новой России поделился с ней всем — от, простите, еды до технологий, спасал культуру, науку, книгоиздание, библиотеки. Путинский экономический рост, рабочие места, инвестиции и работающие производства были обеспечены рыночными отношениями (выдумка Запада!) и встроенностью России в мировые хозяйственные связи.

Какой-то получается нелепый развод.

* Признан Минюстом РФ «иноагентом».