Политическое межвременье

Мировой порядок, сложившийся после окончания Второй мировой войны и просуществовавший почти 80 лет, уходит — прежняя эпоха закончилась, а новая еще не наступила. В большой политике, судя по тем процессам, которые мы наблюдаем, этого не понимают и не осознают: у действующих политических лидеров, а также в их окружении, похоже, нет представлений ни о новом миропорядке, ни о новом времени. И это самый опасный и сложный исторический момент для поиска пути к положительной перспективе.

На исходе 2024 года впервые за многие десятилетия мы реально оказались на грани крупномасштабного военного столкновения с использованием если не ядерного оружия (хотя и это вполне возможно), то по своей разрушительности сопоставимого с ним. Эскалация прогрессирует и усиливается едва ли не ежедневно. Это не абстрактная угроза, не блеф и не шантаж. По оценкам профессиональных экспертов, риски на самом деле очень высоки (см. сноску 1).

В глобальной политике практически не осталось эффективных сдерживающих международных структур, органов, инструментов. Действовавшие десятилетиями Организация Объединенных Наций, Совет Безопасности ООН, ОБСЕ утрачивают свое прежнее значение. Вопрос о создании новых институтов или реформировании уже существующих даже не обсуждается всерьез на высоком политическом уровне, отсутствует понимание быстро развивающихся объективных процессов. Мир оказался в геополитическом вакууме — без работающих международных политических институтов, без сдерживающих договоров, без действенной дипломатии. И это тогда, когда цивилизации угрожает смертельно опасное оружие, а военный конфликт с прямым и косвенным участием ядерных держав находится в горячей фазе.

В этой ситуации мы не оказались в одночасье. Приведшие к этому процессы начались около 35 лет назад и выразились в крупных потрясениях. Для России потрясениями, оказавшими огромное влияние на сознание и представления людей, стали распад Советского Союза, обернувшиеся провалом крайне неудачные экономические и политические реформы 1990-х годов, кровопролитная война в Чечне.

Перемены в России, тяжелая экономическая ситуация и глубокий политический кризис привели к временному ослаблению позиций Москвы на мировой арене, что, безусловно, повлияло на американский политический менталитет — США на некоторое время оказались лидером однополярного мира. Однополярного — как тогда представлялось, не только вследствие очевидного экономического и военного превосходства одной страны над всеми другими, но и в смысле монополии на ориентир и направление движения к более свободному, справедливому, демократичному и безопасному миру для всех. Но как мировая элита воспользовалась открывшимися возможностями?

После завершения холодной войны и отказа от гонки вооружений в западной экономике высвободились огромные суммы, которые должны были быть направлены на развитие стран так называемого третьего мира — на образование, здравоохранение, развитие бизнеса. Но вместо этого сэкономленные миллиарды были инвестированы в финансовые пирамиды.

Результат не заставил себя долго ждать:

Продолжением стали провальные американские военные кампании в Афганистане, Ираке, Ливии и Сирии. Соединенные Штаты не достигли желаемого в этих операциях и привели эти регионы к хаосу. При этом вложенные в 1990-е годы в финансовые пирамиды средства растворились в ходе крупнейшего в истории экономического кризиса 2007–2008 годов. Последствия этого кризиса были катастрофичны и во многих странах мира ощущаются до сих пор.

Все эти масштабные потрясения последних трех с половиной десятилетий стали одним из факторов изменения мира. Однако особенность ситуации в том, что в эти же годы в отсутствие позитивных качественных сдвигов в состоянии мира начали происходить существенные качественные сдвиги иного характера — совершенно неожиданные и с практически непрогнозируемыми последствиями.

Охлопопулизм

Популизм всегда являлся в большей или меньшей степени частью политической жизни. Однако современный популизм в мировой политике особый. Его качественное отличие от прежних маргинальных форм в том, что современный популизм стал почти абсолютной политической доминантой, выражающей и реализующей охлократию, которая, в свою очередь, формируется и укрепляется в ментально-информационном пространстве с помощью цифровых технологий, интернета, социальных сетей.

Такой политический популизм принимает качественно иные, чем ранее, масштабы и формы.

Как известно, охлократия (буквально — господство толпы) — это вырождение демократии, вплоть до потакания сиюминутным прихотям масс, это эмоции и страсти, превалирующие над разумом, это отсутствие общего понимания реальности и неспособность адекватно оценивать угрозы. В сегодняшних обстоятельствах именно этот тренд доминирует и реализуется на практике через политический популизм. Назовем это охлопопулизмом.

Человеческие ценности, национальные интересы, понимание глобальной и региональной перспективы — все это перестало быть определяющим при принятии политических решений. Политики-охлопопулисты теперь руководствуются настроениями в соцсетях, подчиняются абсурдной и часто корыстной логике интернет-сообществ, идут на поводу у интернет-толпы. При этом влияние и роль когда-то авторитетных традиционных СМИ мирового уровня продолжает падать. И хотя внешне охлопопулисты стремятся соответствовать настроениям и пожеланиям, сформированным в соцсетях, на самом деле зачастую они реализуют интересы узких, закрытых и принципиально антидемократических групп. И таким образом происходит вырождение существа демократии при пока еще сохранении внешней видимости и формы.

Современные цифровые технологии предоставляют популистам практически неограниченные возможности. Мир погружается в хаос. Нетрудно заметить, что ведущие мировые политики, особенно в западных странах, в контексте конфликта Россия–Украина обсуждают что угодно и аргументируют свои соображения чем угодно, но только не с позиции сохранения жизни людей — главная ценность в этом дискурсе находится далеко не на первом плане. Последствия вымывания из политики человеческих ценностей и нарастающего разрыва с реальностью очевидны: в конечном счете популисты не могут выполнить свои нереалистичные обещания, данные избирателям, и в попытке оправдать собственные неудачи начинают заниматься поиском врагов — внутренних или внешних. Так во внутренней политике закладывается фундамент авторитаризма, тоталитаризма — вплоть до фашизма. А во внешней политике, как мы хорошо знаем, поиск врагов — это путь к войне.

Решающая инструментально-практическая роль в масштабной политической реализации охлократии, то есть в популистском удовлетворении пожеланий и властных амбиций толпы — а в результате, господстве насилия и беззакония, — принадлежит интернету и социальным сетям. Основу информационного потока теперь составляют эмоции и мнения, доминирующие в интернете, а не реальные события. Уже не работает прежняя систематизация и иерархизация сообщений: оценка блогера-дилетанта с миллионом подписчиков оказывается более влиятельной, чем анализ и аргументы ученого-эксперта.

Пристрастность сегодня рассматривается как норма, а сообщения о фактах без их предвзятой интерпретации, как правило, не имеют значения. Таким образом, возникает параллельный поток информации, лишь формально связанный с действительностью. «Это открывает колоссальные возможности для манипулирования информационной повесткой, а через нее и политикой с целью масштабного перераспределения экономической, а в перспективе и политической власти», — об этом я писал еще в 2020 году в статье «Информационная охлократия» (см. сноску 2).

Особенно ярко эти тенденции заметны в американской политике. О роли соцсетей в президентских выборах в США в 2016-м, 2020-м и 2024-м сказано и написано немало: в манипуляциях общественным мнением через соцсети обвиняли как демократов, так и республиканцев. Но есть и другие примеры. Так, в декабре 2024 года Конституционный суд Румынии аннулировал результаты выборов президента в стране из-за того, что один из кандидатов в ходе предвыборной кампании использовал «агрессивную пропаганду путем чрезмерной эксплуатации алгоритмов платформ социальных сетей» и таким образом дезинформировал румынских избирателей (см. сноску 3). Суд утверждал, что кандидат с помощью цифровых технологий и искусственного интеллекта манипулировал голосами избирателей.

Сегодня нарастающая опасность заключается в том, что охлократия с помощью новых информационных и цифровых технологий приводит к власти популистов и стоящих за ними корыстных манипуляторов, которые в конечном счете превратят абсолютное большинство граждан в своего рода современных рабов. И это совсем не преувеличение, не фантастический сценарий из далекого будущего.

Например, в США особо влиятельной во внутренней и внешней политике теперь, вероятно, станет группа предпринимателей миллиардеров-технократов из Кремниевой долины. В первую очередь речь идет о таких фигурах, как всем знакомый Илон Маск и менее известный Питер Тиль, сооснователь PayPal и Palantir (американская компания-разработчик программного обеспечения для анализа данных, основные заказчики которой — военные структуры и спецслужбы, такие как Пентагон и ЦРУ, инвестиционные банки и хедж-фонды). И если роль Маска в победе Трампа довольно прямолинейна — основатель SpaceX потратил 277 млн долларов на последнюю кампанию республиканцев (см. сноску 4), то участие Тиля было не столь тривиальным: избранный вице-президент США Джей Ди Вэнс оказался на этой позиции в значительной мере благодаря продвижению Тилем. И именно с Вэнсом (как с возможным будущим президентом), а не просто с Трампом связывают долгосрочные планы технократы-миллиардеры, ворвавшиеся в большую политику. Их главная ставка на будущее — искусственный интеллект (ИИ), а вся их идеология, по большому счету, заключается в том, что человеческие ценности и социальные проблемы больше не имеют особого значения, что государство, как демократический институт, в современных реалиях более неэффективно и только тормозит технический прогресс, пытаясь регулировать ИИ и препятствуя развитию криптовалютной индустрии.

Цифровые технологии в сочетании с авторитарным правлением решат все проблемы, считают они (см. сноску 5).

Информационный хаос открывает огромные перспективы для манипулирования сознанием и, соответственно, мнением людей: современные технологии по своим возможностям и последствиям уже давно обошли классическую печатную цензуру и оказались куда более эффективными, чем обычная пропагандистская промывка мозгов. И действительно, мозги промывать уже не надо — человеческое сознание теперь формируется через соцсети.

Долгое время существовала иллюзия, что интернет является альтернативой традиционному телевидению, что доступ к огромному количеству информационных ресурсов без очевидных цензурных ограничений будет способствовать развитию независимости мышления. Только теперь приходит понимание, что данное видение — заблуждение. Вероятно, пытаясь изменить опасные тенденции, совсем недавно австралийский парламент принял решение о запрете доступа к социальным сетям для детей и подростков младше 16 лет (см. сноску 6). Однако прямой запрет вряд ли будет эффективным, кроме того, остается открытым вопрос о том, что делать с оболваниванием людей старше 16 лет.

Примечательно, что в начале декабря 2024 года издательство Оксфордского университета назвало словом года в англоязычном мире «brain rot» — «мозговая гниль» или «разложение мозга». Издательство отмечает, что это слово стало особенно популярным в соцсетях в уходящем году и прочно вошло в лексикон блогеров (см. сноску 7). Словосочетание как нельзя лучше характеризует происходящее в головах не только рядовых пользователей соцсетей, но и политиков-популистов, ориентированных на интернет-толпу.

Уже несколько лет в мире усиливается тенденция вытеснения качественных новостных СМИ из информационного поля. Подмена новостей генерируемой массовым пользователем информационной повесткой уже не самостоятельное явление: медийные площадки и соцсети намеренно вытесняют новостной контент со своих платформ (так, к примеру, в Канаде Facebook* и Instagram* абсолютно официально блокируют ссылки на новости).

Изучение трендов, преобладающих сегодня в информационном пространстве, показывает, что в то время, когда аудитория все больше и больше устает от политических новостей, делая выбор в пользу развлекательного контента, информационный поток продолжает стремительно нарастать и уже практически не поддается структурированию и форматированию. Своей недавней оценкой The Economist подтверждает, что в ближайшие четыре года в информационном потоке будут преобладать мнения над фактами, причем чем более экстремальной направленности будут эти мнения, тем лучше они будут распространяться, и справиться с этим потоком, возможно, не смогут уже ни существующие медийные платформы, ни действующие политические лидеры (см. сноску 8).

Уже сегодня мы можем наблюдать, как охлопопулизм становится одной из причин политических кризисов в Германии, во Франции, в Южной Корее. Об опасностях охлопопулизма нам напоминают драматические последствия Брексита четырехлетней давности в Великобритании.

Впереди, однако, нас ждут еще более сложные и непредсказуемые явления, связанные с внедрением в общественно-политическую реальность искусственного интеллекта (AGI). Но даже и это еще не все. Приближается эра пока гипотетического, но уже разрабатываемого искусственного сверхинтеллекта (ASI) — системы, обладающей интеллектуальными возможностями, превосходящими человеческие, и способной генерировать идеи, выходящие далеко за рамки всего того, что люди могут сделать или даже вообразить. Поэтому сегодня особый вопрос заключается в том, как человеческому сознанию, человеческой душе преодолеть навязчивый хаос интернет-сетей, как сохранить демократическую политику, как оградить ее от охлократии и популизма, то есть от истерических по форме и неадекватных по сути требований толпы. Это должно стать ключевой задачей при формировании нового мироустройства. Решение этой задачи нельзя откладывать в долгий ящик — можно упустить момент, когда появится реальная возможность изменить тупиковый разрушительный курс, спасти цивилизацию от хаоса.

А он уже наступил. Мировые потрясения конца ХХ — начала XXI века в сочетании с современными цифровыми технологиями привели к политической энтропии и глобализации беспорядка. Мир вступил в эпоху охлократии и агрессивного политического популизма, утрачено представление о будущем как концепция развития человечества.

Ситуация в мире все больше напоминает преддверие катастрофы 1914 года, когда политики и элиты мировых держав, в принципе не желая войны, двигались к ней все ближе и пришли к глобальному военному конфликту с участием 38 стран, в ходе которого погибли, по разным оценкам, от 15 до 22 миллионов человек (см. сноску 9).

Стоит обратить внимание, что и тогда, в самом начале ХХ века, человечество переживало мощную технологическую революцию: появились телефон, телеграф, самолеты, двигатели внутреннего сгорания, автомобили, принципиально новые виды вооружений (химическое оружие). Все это заслонило реальные опасности и угрозы, что стало одним из решающих факторов начала абсурдной мировой войны (и, как результат, госпереворота в России в 1917 году). И сегодня, как и 110 лет назад, новые изобретения и современные технологии, опережая человеческое сознание, активируют негативные эмоции в людях и вновь ведут человечество к очень опасному развитию событий.

Послевоенное европейское устройство, основанное на правах человека и приоритете человеческой жизни, фактически утратило актуальность и перестало быть фундаментом и главным смыслом современной политики. Российско-украинский конфликт заслонил очевидный социально-политический кризис в Евросоюзе, который неотвратимо ведет к серьезным экономическим и социальным проблемам и, как следствие, к подъему как праворадикальных, так и леворадикальных сил во многих европейских странах.

<…>

Торжество на «Титанике»

Яркое доказательство неспособности мировых политиков понимать и противостоять современным вызовам — это все более очевидный сегодня трагический политический и дипломатический тупик, в котором оказались все стороны, так или иначе задействованные вокруг российско-украинского конфликта.

Политико-дипломатический тупик отличается от военного. Военный тупик отражает объективное состояние противостоящих сил с учетом их потенциальных возможностей. Тогда как политико-дипломатический тупик — это следствие снижения уровня профессионализма в мировой политике и дипломатии, отказ от фундаментальных ценностей и ключевых принципов. <…>

Современные политики работают в контексте всеобъемлющего популизма и потому часто оказываются в тупике: они не способны понять и верно оценить перспективу. Крайне печально, но неудивительно, что они не смогли разглядеть окно возможностей для прекращения кровопролития, открывшееся осенью 2022-го — зимой 2023 года.

Об угрозе прямого столкновения России с НАТО на территории Украины я говорил еще летом 2021 года (см. сноску 10). Но тогда этого слышать не хотели ни в России, ни на Западе. Только в конце 2021 года до некоторых в Европе и Америке начало доходить, насколько реальна угроза военного конфликта, а в российской так называемой оппозиционной среде так ничего и не поняли вплоть до самого начала СВО.

В ноябре 2022 года моя записка о необходимости заключения соглашения о прекращении огня и открывшемся окне возможностей для этого была передана через посольство Ватикана в Москве папе римскому Франциску. Но и его голос не был услышан. А в начале февраля 2023 года в «Новой газете» краткое изложение этого обращения было опубликовано как призыв к прекращению огня (см. сноску 11). Однако и тогда практически никто ничего не понял — все ждали придуманной «победы на поле боя». И момент был упущен. Уже больше тысячи дней ведущие мировые политики сознательно отказываются от каких бы то ни было практических дипломатических попыток остановить гибель людей и разрушение целой страны. Это одна из ключевых ошибок всей западной дипломатии и в очень значительной степени администрации Байдена.

Повторюсь, такое положение вещей в мировой политике объясняют не столько личные качества отдельных людей, принимающих решения, сколько фрагментация и постепенный, но, возможно, необратимый распад важнейших сфер деятельности государства и даже общества, что стало следствием утраты ценностного стержня и замены его, благодаря соцсетям, циничным постмодернистским популизмом.

В этом же также одна из главных причин последовательного углубления ближневосточного кризиса. Израиль продолжает войну, потому что ни международные структуры (ООН), ни США, ни Евросоюз, ни влиятельные арабские страны — ни по отдельности, ни вместе — не могут не только реализовать на практике, но не способны даже предложить теоретически какой-либо внятный план долговременного обеспечения безопасности.

Существует глубокий и нарастающий разрыв между декларациями и даже принятыми на уровне ООН решениями и тем, как их можно реализовать в сегодняшних обстоятельствах.

Такое мироустройство — это мир политической энтропии и хаоса, то есть развала и дезорганизации глобальных социальных и политических процессов. К примеру, для России с ее огромной территорией и сокращающимся населением такой мир особенно опасен. И этому необходимо противостоять. Однако преодоление политической энтропии потребует принципиально новых решений. <…>

Главный кризис нашего времени не столько в геополитическом противостоянии, сколько в незаметной, но все более нарастающей утрате человеческих ценностей и смыслов в мировой политике в сочетании с отсутствием понимания этой проблемы. В этом суть происходящего. Ни экономические успехи, ни укрепление военных возможностей не компенсируют дефицит этих идей.

В наступившем времени зона первостепенной ответственности политиков в том, чтобы двигаться к главным смыслам, ценностям и целям: сохранению человеческих жизней, свободы, достоинства и реализации возможностей.

Важно подчеркнуть, исторический опыт доказывает, что в политике, если упустить момент, то реальные возможности будут утрачены очень надолго, а в некоторых случаях — навсегда. И человечество за это дорого заплатит.

Мироустройство, сформированное после 1945 года, находится в глубоком кризисе. Похоже, уход этой прежней модели уже необратим. Особенность сегодняшних глобальных перемен заключается в отсутствии у нынешних политиков, ответственных за принятие решений, адекватного понимания происходящего, а также каких-либо серьезных представлений о перспективе. Этим обусловлено возникновение и дальнейшее разрастание хаоса.

Все чаще наблюдаемое стремление подстроиться под нынешние обстоятельства можно сравнить с желанием пассажиров «Титаника» найти более комфортную каюту на корабле, который неминуемо приближается к катастрофическому столкновению с айсбергом. Так, к примеру, все восторги об ошеломительном возвращении в Белый дом Трампа при игнорировании смысла контекста этого камбэка — это тоже торжество на «Титанике».

Потому что в целом

Не стоит надеяться, что в нынешних условиях удастся найти удобное и безопасное место. Необходимо иное — как можно быстрее начать целенаправленно и последовательно проектировать, выстраивать и согласовывать качественно новые международные системы безопасности и одновременно создавать принципиально новые национальные государственные институты. И то, и другое должно быть выстроено на основе базовых человеческих ценностей, которые можно называть европейскими, христианскими или общечеловеческими.

Я уверен, что самое важное для будущего — осознание, понимание и принятие системы человеческих ценностей в качестве общего для всех центрального стержня многополярного мирового развития, а также готовность к институционализации этих ценностей. То есть речь идет о создании программы практической реализации ценностей всей системой международных и национальных государственных структур и институтов.

Принципиально и исключительно важно, чтобы все это было реально защищено (и это большая, но пока нерешаемая задача) от деформирующего влияния новейших цифровых технологий и быстро развивающегося искусственного интеллекта. Другими словами, необходимо быть готовым осуществить такие реформы, которые поставят новейшие технологии, государство как институт и вообще мировое устройство на службу Человеку, а не наоборот.

* Входят в корпорацию Меta, запрещенную в РФ.