А мы такие зимы знали,
Вжились в такие холода,
Что даже не было печали,
Но только гордость и беда.
И в крепкой, ледяной обиде,
Сухой пургой ослеплены,
Мы видели, уже не видя,
Глаза зеленые весны.

Илья Эренбург, 1959

Оттепель — один из двух самых светлых периодов советской истории, второй, наверное, по значимости после перестройки, но самый продолжительный: пятнадцатилетие ему где-то было отпущено. В расширенном понимании: март 1953 года — август 1968-го. Хотя отдельные всплески случались и позже. И вызывали властный гнев — будь то несанкционированная «бульдозерная» выставка художников-нонконформистов в 1974-м или спектакль «Владимир Высоцкий» в Театре на Таганке в 1981-м.

Оттепель по-настоящему пробудила творческие силы, которые не были искоренены государственными деятелями от культуры, и способствовала практически мгновенному уходу со сцены — как в переносном, так и в прямом смысле — тех, кого настоящими писателями и драматургами назвать нельзя. Ау, где ты, «драматург» и ярый антикосмополит Суров, присваивавший написанные другими авторами пьесы? Впрочем, и он сыграл свою положительную роль в истории советского искусства, став вместе с таким же борцом с «космополитизмом» Бубенновым одним из двух персонажей известного сонета Эммануила Казакевича с частичным соавторством Александра Твардовского, в котором описывалась пьяная драка этих двух персонажей в писательском доме в Лаврушинском:

Но, следуя теориям привычным
Лишь как конфликт хорошего с отличным
Расценивает это партбюро.

Свидетели тех баснословных лет, помогающие лучше понять смысл и содержание эпохи, — театральные программки. И они сохраняются не только в музее Бахрушина, но и в семейных архивах. В нашем, например.

Шествие голого короля

1956 год. Только-только, 25 февраля, выполнен первый подход к развенчанию того, что было названо «культом личности». А спустя полтора месяца — 15 апреля — состоялась первая премьера «Студии молодых актеров», основанной семью актерами во главе с Олегом Ефремовым. Это была пьеса «Вечно живые» Виктора Розова. Только спустя два года студия получила вошедшее в историю название театра — «Современник». Впрочем, как минимум до 1966-го он позиционировал себя как «Театр-студия». А вот в 1967 году — уже как «Московский театр «Современник». Бывшие юные романтичные выпускники школы-студии МХАТ, оставаясь молодыми, просто повзрослели. Студия — это для другой возрастной категории. Таким же в свое время оказался и путь студии Евгения Вахтангова (3-й студии МХАТ), также ставшей театром.

Путь нового театра в годы его становления отнюдь не был усыпан розами. Некоторое время студия существовала при МХАТе, службы которого оказывали ему различную помощь. Например, на программке пьесы того же Розова «В поисках радости» написано, что «выполнение оформления и проведение спектакля» было осуществлено «постановочной частью МХАТ СССР им. Горького». В фильме по этой пьесе «Шумный день», снятом в 1960-м Георгием Натансоном и Анатолием Эфросом, были задействованы два артиста из этого спектакля в тех же самых ролях — Олег Табаков (Олег) и Лилия Толмачева (Леночка), которые, по-видимому, оказались сильнее их конкурентов в Центральном детском театре, где эту пьесу поставил Эфрос.

Ну а дальше пути МХАТа и«Современника» на десятилетие разошлись. Окончательно случилось это после спектакля «Голый король» по пьесе Евгения Шварца. Руководящий состав МХАТа никак не мог смириться с тем, что благоприятные для него сталинские времена прошли, и запросы здоровой части общества стали совсем иными. И аллюзионный «Голый король» (не «Дракон», конечно, но все же) был перпендикулярен той, прежней эпохе. И прежним театральным кумирам.

Доходило до смешного, как это произошло с программкой спектакля МХАТа «Дядя Ваня», которая была залитована на излете сталинских времен — 4 октября 1952 года, за день до открытия XIX съезда ВКП(б). Елену Андреевну, жену профессора Серебрякова, возраст которой, как указал Чехов, 27 лет, играла народная артистка СССР, лауреат Сталинской премии Алла Тарасова. В 1952-м ей исполнилось 54 года — в два раза больше, чем героине пьесы. Впрочем, в программке возраст Елены Андреевны предусмотрительно не напечатали! И пришлось сыграть дяде Ване — Василию Орлову любовь к женщине отнюдь не бальзаковского возраста. Думаю, что и муж Елены Андреевны — Алексей Кторов, ровесник Тарасовой, с трудом сдерживал смех, когда сетовал на то, что он старик, а его жена молода.

Конечно, у нового театра были и проходные спектакли, но они — в абсолютном меньшинстве. А вот тот же «Голый король», с единственной сохранившейся семиминутной записью, где король — Евгений Евстигнеев отвергает комплименты «честного старика» первого министра Игоря Кваши, «Два цвета» Авенира Зака и Исая Кузнецова, «Всегда в продаже» Василия Аксенова, розовский «Традиционный сбор» и другие вошли в историю не только «Современника».

«Идиллия» с Махалковым — через «а»

Дело было новое, артисты были еще малоизвестные, и фамилии их на программках печатали порой с ошибками. Например, ставшую после ухода Ефремова во МХАТ главным режиссером «Современника» Галину Волчек в ранних программках иногда позиционировали как Волчок. Все это прошло, и довольно быстро: пожалуй, ни в одном другом московском театре того времени не было такого яркого коллектива актеров. Большинство из них, даже переходя в другие театры, вписали свое имя в театральную историю СССР.

Даже я, отнюдь не самый завзятый театрал, с ходу могу назвать некоторые роли, в которых видел каждого (за исключением трех) из 21, отмеченных почетными званиями.

Да и не удостоенный в СССР званий муж актрисы «Современника» Натальи Энке Лев Круглый — актер первого ряда, который играл в таких знаковых фильмах, как, например, уже упоминавшийся «Шумный день», «Житие и вознесение Юрася Братчика» режиссера Владимира Бычкова, «Любить» Михаила Калика, экранизациях спектаклей, поставленных Анатолием Эфросом «Марат, Лика и Леонидик» и «Всего несколько слов в честь господина де Мольера». Эфросовский актер, он работал в Ленкоме, и после изгнания режиссера ушел вместе с ним в Театр на Малой Бронной. Снимали его и другие режиссеры. Он был запоминающимся доктором Уотсоном в телеспектакле «Собака Баскервилей» Антонины Зиновьевой, Михаилом Александровичем Ракитиным в пьесе Ивана Тургенева «Месяц в деревне» Екатерины Еланской в Театре Ермоловой. В 1979 году Круглый вместе с женой и детьми покинул СССР, работал на радиостанции «Свобода»*, жил во Франции. Совместно с женой они создали театр двух актеров, объездив со своими спектаклями Европу и Америку.

Репертуар «Современника» ефремовского периода включал не только пьесы современных советских и зарубежных драматургов, но и русскую классику — например, «На дне» Максима Горького, «Чайку» Антона Чехова. И постановки эти сильно отличались от классических мхатовских. В том же «На дне» Лука (Евгений Евстигнеев) не кричал по-первомайски: «Человек — это звучит гордо!» — а тихо размышлял, действительно ли это так, делясь своими сомнениями.

В 1970-м Ефремов с группой ведущих актеров ушел в агонизировавший в то время МХАТ. «Современник» же, во главе которого встала Галина Волчек, сохранил свою самостоятельность. Оттепель миновала, занималась заря застоя, но «Современник» как будто и не замечал этого. Достаточно вспомнить блестяще-аллюзионную пьесу «Балалайкин и Ко», которая была поставлена Георгием Товстоноговым. А пьесу эту на основе петербургских сцен сатирического романа «Современная идиллия» вечного Михаила Салтыкова-Щедрина написал не кто иной, как Михалков-старший. Правда, не знаю, было ли это случайной оЧЕпяткой, или же тонким, как это принято теперь называть, троллингом, но на первой страничке программки его фамилия написана через «А» — Махалков.

В 2026-м «Современнику» 70 лет. Другая эпоха, другие пьесы, другие режиссеры. Интересно, что происходит в душе у тех нескольких актеров первого или почти первых наборов, которые застали Ефремова и годы оттепели, совпавшие с годами становления нового театра? В сезоне 2024/2025 в театре на Чистопрудном их оставалось всего четверо заслуженных артистов — первая жена Олега Табакова Людмила Крылова, Елена Миллиотти, Виктор Тульчинский и Владимир Суворов, пришедшие в театр, соответственно, в 1960, 1962, 1961 и 1965 годах.

Да, практически всех этих актеров-ветеранов «Современника» знают, пожалуй, лишь завсегдатаи театра. Единственное исключение, наверное, это Крылова, которая сыграла главные роли в нескольких знаковых кинофильмах — «Сверстницах», «Живых и мертвых», «Достоянии республики».

Театр в театре

А второй оттепельный театр — это, конечно, Таганка. В отличие от «Современника», любимовский театр был создан в 1964-м не с нуля, а на базе, точнее, в помещении Московского театра драмы и комедии (МТДК), который работал с 1946-го. В том театре был и главный режиссер — Александр Плотников, известный, в частности, исполнением роли генерала Кузьмича в неудачной экранизации Александром Столпером симоновских «Солдатами не рождаются», вышедшей под названием «Возмездие» (изъятые сцены со Сталиным привели к тому, что в итоге Константин Симонов снял свою фамилию сценариста). Была и своя многочисленная труппа: в программке конца 1950-х «комедии в трех действиях» по пьесе Лии Гераскиной «Соседи по квартире» значатся 39 актеров.

МТДК действительно нуждался в кардинальной реконструкции. На обороте этой программки сообщается, во-первых, что потенциальный зритель мог приобрести билеты в этот театр как предварительно, так и в день спектакля не только в кассе МТДК, но и «во всех районных театральных кассах». Во-вторых, театр принимал «заявки на коллективные посещения». Плачевное положение в МТДК констатировал и назначенный новым главным режиссером Юрий Любимов, в одном из своих интервью отметивший, что «состояние театра было ужасное. Публика на спектакли совсем не ходила. Я тогда поставил условие: закрываю старый репертуар и открываю новый. И, главное, я прихожу со своими ребятами».

Только шестеро из старой труппы перешли в новый театр. Самый известный из пяти актеров — это Готлиб Ронинсон, который работал в МТДК с момента его основания. Из актрис старой труппы в новую вошла только Галина Власова, которая помимо исполнения ролей в любимовских спектаклях была еще и заведующей труппой. Чисто формально к актерам МТДК, которые вошли в состав новой труппы, можно отнести Всеволода Соболева и Вениамина Смехова. Однако до прихода Любимова они проработали в этом театре всего один-два года.

Никакого избытка билетов в Театре на Таганке больше уже не случалось. Как и предложений о коллективных посещениях. С «Доброго человека из Сезуана», с самых первых спектаклей, стало понятно, что в Москве появился театр-лидер, взорвавший, как и «Современник», скуку абсолютного большинства других московских театров.

Моим родителям повезло: им удалось посмотреть эти первые спектакли в 1966-м, но не в Москве, а в Сухуми, где они отдыхали. Именно в это время у молодого театра случились гастроли в этом городе, а также в Тбилиси. «Десять дней, которые потрясли мир», «Антимиры» и «Павшие и живые» (эти два спектакля Юрий Любимов поставил совместно с Петром Фоменко, который гораздо позже, уже в новой России, стал основателем своего театра).

По модели Таганки теоретически мог развиваться и стагнировавший в начале 1960-х Театр Ленинского комсомола (будущий Ленком). Туда в 1963-м был назначен главным режиссером Анатолий Эфрос (кстати, в некоторых источниках утверждается, что именно его сначала прочили в главные режиссеры Таганки). Но Ленком не стал Таганкой: уже в 1967 году по доносу председателя КГБ Владимира Семичастного, нашедшего вредные аллюзии в поставленных пьесах Эдварда Радзинского «Снимается кино» и «104 страницы про любовь», Эфроса сняли и назначили очередным режиссером в Театр на Малой Бронной (в него перешли его актеры — постоянные и временные соратники: Ольга Яковлева, Михаил Державин, Лев Дуров, Леонид Каневский, Александр Ширвиндт и другие). Здесь как минимум полтора десятилетия функционировал «театр в театре» — театр Эфроса в театре главного режиссера Александра Дунаева. «Брат Алеша», «Ромео и Джульетта», «Дон Жуан», «Месяц в деревне» и другие — все они были поставлены после оттепели, но напоминали о ней, дарили надежду, что есть подлинное искусство за границей разрешенного.

Или полуразрешенного — когда в ефремовском уже МХАТе все-таки была поставлена пьеса Михаила Шатрова «Так победим!», где не было ни одной реальной фамилии, кроме Ленина и трех его секретарш. Будущие оппозиционеры означены как «члены ЦК РСДРП(б) и Совнаркома», а Мария Спиридонова превратилась в «одного из лидеров «рабочей оппозиции».

А Ленком стал, подобно «Современнику», Таганке и отчасти Малой Бронной, «именем существительным» позже — уже при Марке Захарове. Кстати, ни один другой театр (и ефремовский МХАТ не был исключением) в то время или чуть позже не стал таковым: в большинстве случаев конструкция была иной, где на первом месте шло название «прорывного» спектакля и лишь на втором — название театра. «Петербургские сновидения» в Моссовете, «Маленький принц» в Станиславского, «Кошка на раскаленной крыше» в Маяковского…

Закрытый «Дом»

А еще одной студии в то время не пришлось стать театром. Это эстрадная студия МГУ «Наш дом», которая была организована в 1958 году и закрыта спустя 11 лет. Ну и как было не закрыть… Здесь был поставлен, например, такой наполненный всевозможными аллюзиями спектакль, как «Вечер русской сатиры», включивший отнюдь не безобидные для Софьи Власьевны произведения. В их числе «Господин Искориотов» (именно так напечатано в программке) Василия Курочкина, который перевел стихотворение Monsieur Judas Пьера-Жана Беранже), «Сон Попова» Алексея Константиновича Толстого, «Песня сотрудников сатирического журнала» Саши Черного, «Карась-идеалист» Михаила Салтыкова-Щедрина… И издевательский эпиграф из «нашего всего»:

О, сколько лиц бесстыдно-бледных,
О, сколько лбов широко-медных
Готовы от меня принять
Неизгладимую печать!

А до этого еще — «Смех отцов (Вечер советской сатиры)» с «Иваном Вадимовичем — человеком на уровне» Михаила Кольцова, «Тараканищем» Корнея Чуковского… Да и «Сказание про царя Макса-Емельяна» по поэме Семена Кирсанова одним своим названием будоражило смотрящих из партбюро МГУ. Именно в этой студии начинали свой творческий путь будущие народные артисты России Семен Фарада (в программках того периода — Фердман), Александр Филиппенко, Михаил Филиппов и Геннадий Хазанов. Гораздо позже — в 1983 году — режиссировавший в «Нашем доме» Марк Розовский организовал Театр «У Никитских ворот».

Но это уже иная эпоха.

Сергей Смирнов

Иллюстрации — из личного архива автора.

* Признана «иноагентом» и нежелательной организацией.