Никаких идеологических целей у современной российской власти так пока и не образовалось, и потому необъяснимость происходящего вытесняет рациональное начало, на место которого приходит мистика — если угодно, мрачная «духовность». При поддержке проповедников из РПЦ и философов-мифотворцев эта «духовность» достигает масштабов новой религии, в центре которой — культ смерти. Если при этом и вспоминают о православии, то чисто «технически», отметая миротворческие заповеди Христа и апеллируя к батальным сюжетам из Ветхого Завета и русской истории.

Президент как-то обмолвился, что «глубокие корни нашего патриотизма» заключаются в стремлении умереть на глазах у максимально большего числа людей («на миру»), и именно россияне как мученики попадут в рай, а их враги «просто сдохнут». Эти слова творчески переосмыслены патриархом Кириллом, который пытается придать новое звучание российскому православию.

После начала частичной мобилизации в сентябре прошлого года он заверил, что гибель на поле боя «смывает все грехи, которые человек совершил», это самая прямая дорога в рай.

Ведь СВО, по учению Кирилла, «имеет не физическое, а метафизическое значение», и если Христос говорит «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас» (Матф. 5:44), то Кирилл Его поправляет: «Прощение без справедливости есть капитуляция и слабость».

На наших глазах рождается новая религия, которая пытается встроить себя в политический контекст. Глава РПЦ так рассуждает о международном праве: «Есть институции, которые имеют законное право употреблять силу, принуждая <…> другие страны, если видят в них угрозу, к тому, чтобы этой угрозы не было». Но подобная позиция входит в противоречие не только с Евангелием, но и с собственной Социальной концепцией РПЦ, составленной под редакцией нынешнего патриарха четверть века назад, «в прошлой жизни».

Тот документ делит войны на условно справедливые и несправедливые: «Война есть зло. Причина его, как и зла в человеке вообще, — греховное злоупотребление богоданной свободой… Признавая войну злом, Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством». В противном же случае, говорится в документе,

Ныне же призывы к смерти стали центральной темой проповедей иерархов РПЦ — «комиссаров в рясах». Глава одной из патриарших комиссий, митрополит Мурманский Митрофан, убеждает своих прихожан: в земной жизни «нет никакой радости». «Если вам представится благоприятный случай умереть, не задумываясь, совершайте этот шаг, потому что неизвестно, представится ли вам еще такой случай», — призывает Митрофан.

Замуправделами патриархии епископ Зеленоградский Савва идет дальше, напоминая, что все христиане и так умерли в крещении, когда «спогребались Христу», осталось лишь исполнить заповедь «положить душу за друзей своих».

Не замечая заповеди «Не убий», точнее — толкуя ее прямо противоположным образом, иерархи РПЦ твердят о необходимости убийства: «Все, кто причастен к принятию решений [в Украине], должны быть устранены» (митрополит Клинский Леонид). Иная, миротворческая, точка зрения в РПЦ теперь почти не слышна: немногие священники, попытавшиеся помолиться о мире, подверглись суровым наказаниям.

Как подытоживает профессор Омской духовной семинарии РПЦ Сергей Сизов, «Нет войне!» в нашей стране кричат сторонники поражения России. Это партия национал-предателей и трусов».

Но есть один нюанс. Проповедуя необходимость быстрой смерти, руководство РПЦ добилось брони от мобилизации для всех своих клириков и служителей, включая семинаристов. Проповедь смерти нуждается в живых исполнителях.

Кто такой Ганс Зиверс

Истинным идеологом нынешнего культа смерти («танатолатрии») является Александр Дугин, который нашел понимание и в РПЦ, — в прошлом маргинальный радикал и один из создателей Национал-большевистской партии (признана экстремистской и запрещена в РФ), а ныне властитель дум российской политической элиты. РПЦ предоставила Дугину трибуну в формате Всемирного русского народного собора, возглавляемого лично патриархом, а слушатели Академии Генштаба ВС РФ постигают тайны геополитики по его учебнику.

В середине 90-х отец Дугина, генерал ГРУ, познакомил сына с начальником академии генералом Родионовым, который позже стал министром обороны РФ и увлекся эксцентричным учением «идео­лога евразийства». В начале нулевых Дугин стал советником спикера Госдумы Селезнева, затем преподавал в МГУ и даже возглавлял кафедру на социологическом факультете при «православно-патриотическом» декане Добренькове, хотя к наличию у Дугина легального высшего образования есть вопросы. Сегодня он лидер Международного евразийского движения и почетный профессор университетов в Астане, Тегеране и Шанхае.

«Точку опоры надо искать только в смерти, — поучает Дугин. — Только так можно основать религию, культуру, искусство и политику. Жизнь слишком изменчива для того, чтобы быть точкой опоры». Вообще-то этот путь прямо противоположен христианству, которое стремится к истреблению смерти, называя ее «последним врагом» (1 Кор. 15:26). Но мрачный танатолатрический философ любуется ею:

Отчисленный со второго курса Московского авиационного института, в конце 70-х Дугин вошел в подпольный Южинский кружок, организованный писателем-эзотериком Юрием Мамлеевым. Там юный Дугин увлекся радикальными идеями французского традиционалиста Рене Генона, верившего в «еврейский заговор» и рождение антихриста «из колена Данова», и итальянского мистического неофашиста Юлиуса Эволы, продвигавшего «арионордическую традицию». Именно Эвола на судебном процессе против него в Италии догадался переименовать фашизм в «традиционализм», под брендом которого продолжил проповедовать кастовое общество, расизм и национализм.

В 18-летнем возрасте Дугин вступил в подпольный «Черный орден SS», возглавляемый Евгением Головиным (умер в 2010-м) и под характерным псевдонимом Ганс Зиверс записал альбом собственных песен «Кровавый навет». Вероятно, тогда состоялись и первые контакты с КГБ, который особо пристально контролировал радикальный андеграунд.

Как вспоминал Дугин, при поддержке отца он получил доступ к архивам КГБ, где изучал, в частности, трофейные материалы оккультного подразделения СС «Аненербе» («Наследие предков»).

В своей книге «Гиперборейская тео­рия» он подробно излагает идеологию руководителя «Аненербе» Германа Вирта. С детской непосредственностью Дугин любуется фантазиями Вирта, романтически называя его наследником тамплиеров и гибеллинов.

Геополитическая доктрина философа сложилась под влиянием другого идеолога Третьего рейха — Карла Хаусхофера, возглавлявшего при Гитлере Германскую академию и редактировавшего вплоть до 1944 года журнал Geopolitik. Именно он сформулировал ту доктрину «евразийства», которую россияне знают под именем дугинской: континентальный блок с центрами в Берлине, Москве и Токио противостоит атлантическому блоку, контролируемому англосаксами.

В составленной Дугиным первой программе НБП провозглашается что-то типа империи от Владивостока до Гибралтара на основе русской цивилизации, а средствами к ее достижению объявляются ненависть к либерализму и демократии и создание иерархического общества с несменяемой сакральной властью. Лозунг «Да здравствует война!» Дугин впервые провозгласил в 1994 году в связи с вводом российских войск в Чечню. Этот момент он воспринял как начало конца либерализма в России.

Уже в нулевые идеолог поставил вопрос о ликвидации Украины, а в 2014-м настолько горячо поддержал «русскую весну», что поплатился профессорским местом в МГУ. «Убивать, убивать и убивать, — отвечал Дугин на вопрос о том, как РФ должна реагировать на трагедию в Одессе 2 мая. — Больше разговоров никаких не должно быть. Как профессор, я так считаю».

Вне Дугина «Бога нет»

Пророк новой религии называет себя «православным старовером», «единоверцем», иногда ездит в храм в подмосковной Михайловской слободе и даже пытается петь на клиросе знаменным распевом. Но, как видно из его трудов, ни малейшего отношения к христианству мировоззрение Дугина не имеет — это оккультно-эзотерический микс разных религиозных традиций, густо замешанный на конспирологии.

В поисках «тайного знания» Дугин изучает и публикует в своем альманахе «Конец света» сочинения английского «черного мага» и основателя ордена восточных тамплиеров Алистера Кроули, близкого к сатанизму.

Евразийская «геополитика» Дугина построена на зороастрийском дуализме — вере в наличие у мира двух равновеликих начал: доброго и злого (в нашем случае — Евразии и Запада, «суши» и «моря»), которые до конца времен сражаются друг с другом.

На своем прошлогоднем «Философском соборе» Дугин прямо признал: «Только когда есть два бога, война имеет абсолютный характер».

Человечество «философ» делит на три основные группы:

• АБСОЛЮТНО ПРАВУЮ;
• ЧИСТО КОНСЕРВАТИВНУЮ;
• АБСОЛЮТНО ЛЕВУЮ.

К последней принадлежат жители Запада, увлеченные комфортом и устроением земной жизни. Ко второй — обычные люди, сторонники «экзотерической», массово-консервативной религиозности. Лишь первая группа объединяет поистине избранных, «посвященных» — чтобы попасть туда, надо пройти разного рода инициации.

Опираясь на методологию Генона, Дугин относит к «эзотерическим» религиям православие и шиизм, а к «экзотерическим» — католицизм/протестантизм и суннизм (в РПЦ теперь тоже говорят о большей близости православия к исламу, нежели к западному христианству). Самым эзотерическим в православии Дугин считает староверие, приписывая ему оккультно-языческие атрибуты «Интегральной Традиции».

Но главное отличие дугинской религии от христианства не в этом. В своей книге «Метафизика Благой Вести» Дугин выводит староверие из вымышленных языческих мистерий столь же вымышленной Гипербореи и утверждает, что Бога как личности не существует — Он живет лишь внутри «Субъекта Божественной природы». В православии так можно назвать каждую из ипостасей Святой Троицы — Отца, Сына и Святого Духа.

Но Дугин так называет… самого себя! Субъект — это в высшей степени посвященный в эзотерическую традицию великий человек, «вне которого Бога нет». Субъект не просто управляет Богом, но и проявляет Его, только через Субъекта Бог приобщается к бытию.

По словам Андрея Кураева, Дугин хочет «переварить православие в кабалистику. Достаточно вспомнить его статью «Мессианство Каббалы». Неприкрытая апология террора, жажда превратить православие в революционно-террористическую идеологию.

Политическое «старообрядчество»

25 лет назад Дугин впервые пришел на Собор Русской православной старо­обрядческой церкви (РПСЦ), где призвал староверов «противостоять духовной и политической опасности, идущей с Запада». Когда в 2005 году предстоятелем РПСЦ стал бывший коммунист Корнилий (Титов), Дугин стал частым гостем в его резиденции на Рогожском кладбище Москвы.

Вскоре Корнилия приметил Путин, а в 2017 году лично посетил его на Рогожском. Впервые в истории старообрядчества глава церкви стал ревностным проповедником подчинения земной власти и борьбы с Западом, куда на протяжении столетий староверы бежали от преследований отечественной — царской или советской — власти. На открытии Собора РПСЦ 2023 года Корнилий воспроизвел основные тезисы дугинской идеологии: назвал СВО грозным противостоянием «с носителями мирового зла — сатанинской разрушительной идеологией Запада», призвал бороться до конца с «глобализмом западного мира, где ныне нет места Богу»

Воинственная позиция Корнилия привела к отделению от РПСЦ старообрядческой архиепископии Украины, а на днях главный центр старообрядчества — Белокриницкая митрополия в Румынии — отлучила рогожского иерарха от церковного общения. Всемирный совет староверов советует в связи с этим несогласным с политикой Корнилия российским старообрядцам считать своим предстоятелем Белокриницкого митрополита Леонтия и поминать его в своих молитвах.

В качестве постоянного представителя евразийства при митрополите Корнилии и РПСЦ Дугин откомандировал на Рогожское своего ближайшего помощника, бывшего лидера Евразийского союза молодежи, а ныне директора фонда «Центр геополитических экспертиз» Валерия Коровина. Благодаря его участию в составлении статей и посланий Корнилия дугинское евразийство стало популярным среди духовенства и мирян РПСЦ.

Официальный сайт этой церкви продвигает дугинские идеи за подписью некоего Кирилла Михайлова. Вопреки православному вероучению в этих текстах провозглашается «вневременность» и «неизменность» некоей изначальной Традиции, а также «совмещение царства и церкви», «кастовое деление общества», «отождествление национального и религиозного факторов идентичности» и «вселенская миссия русского народа». Представитель Белокриницкой митрополии, усматривая в этих текстах ересь, напоминает слова Христа «кесарево кесарю, а Божие Богу» и апостола Павла — «нет ни Еллина, ни Иудея…, но всё и во всём Христос». Христианская церковь по определению не может быть националистической, это удел язычников.

Дугина не считают своим и в академических кругах, ведь его мировоззрение принципиально антинаучно. Преподаватель Омского университета Владимир Семенков говорит, что Дугин подменяет научную философию «литературой в модусе fiction, а точнее — дискурсом мифа». Основа дугинского мировоззрения — это иррациональные интуиции и «опыт воображения». У идеолога смерти нет внятной позитивной программы: он проповедует лишь борьбу — с модерном, с глобализмом, с капитализмом, с демократией, с «безбожной» наукой и т.п. Борьбу во имя смутно понимаемой Традиции, проистекающей из некоей Гипербореи, до конца невыразимой словами и понятной только «великим посвященным».

Позволим себе предположить, что подлинная основа всей этой религии / философии / идеологии / новой России / евразийства кроется в сфере психического: это личная война Дугина с реальностью, которая в какой-то момент срезонировала с представлениями властных элит.

«С тем, что нас окружает, надо рвать — решительно, серьезно, тотально, навсегда», — восклицает Дугин.

Первая жена Дугина — Евгения Дебрянская, ставшая позже одним из лидеров советского ЛГБТ-движения, — вспоминает:

…Но как же быть с РПЦ — почему 2000-летняя христианская традиция не уберегла от паранойи? По мнению Константинопольского патриарха Варфоломея, религия как таковая не интересует российские властные элиты (и служащий ему квазирелигиозный институт), церковные аргументы используются ими лишь для того, чтобы расширить свое геополитическое пространство. В рамках этой сугубо «вспомогательной функции» и действует РПЦ. Остатки естественной цивилизации жизни в России, конечно, пытаются защищаться от агрессивно наступающего культа смерти, но РПЦ не на их стороне.