Фото: Влад Докшин
В первые недели сентября социальные сети облетело видео, на котором москвичка средних лет и приятной наружности в модной стрижке и джинсах как будто ни с того ни с сего начинает вдруг сердито выговаривать девушкам в длинных платьях и хиджабах: что это вы тут ходите… вы со своим уставом к нам… вы не можете у нас тут жить и так далее. Девушки, которых она приняла за таджичек, пытаются спокойно объяснить, что это самое ее «у нас» — оно и у них тоже, потому что они россиянки, хоть и «дагестанской национальности», и что в России по закону свобода совести и вероисповедания. Но женщина их не слышит, распаляется сама от себя и вот уже кидается срывать с одной из девушек ее головной убор и кричит не просто сердито, а зло, очень зло кричит: «Это наша страна! Она не ваша!»
Слава богу, конфликт не перешел во что-то большее, но, глядя на то, как разгонялись эмоции у нападавшей, как искажалось от слова к слову злобой и каким-то отчаянием ее лицо, невольно ловишь себя на мысли: вот оно, это уже не отмороженные правые, уже не записные националисты бросаются на улице на людей, выглядящих и одетых иначе, а обычные горожане, «средний возраст, средний класс», обычные «соседи по подъезду» заразились ненавистью к приезжим, не просто бурчат привычно о понаехавших, а кидаются на них и пытаются, как могут, прогнать их самым что ни на есть физическим образом.
Приехали?
Кажется, что да. Тяжелая свинцовая волна ксенофобии в ее отдельной форме мигрантофобии долго нарастала и наливалась силой. В последние времена, особенно после теракта в «Крокус-сити» и начавших сыпаться как из ведра новостных сюжетов о преступлениях, совершаемых людьми не титульной национальности (не правда ли, их как-то все более детально и активно стали подсвечивать и в официальных медиа, и особенно в соцсетях?), она, кажется, в общественном сознании достигла такой высоты, что перекрывает даже такие темы, как ход СВО или курс рубля. Правда-правда, на проводимых нашей Лабораторией будущего «Новой газеты» совместно с «Левада-центром»* фокус-группах о собственно будущем мы столкнулись с этим в самой зримой форме.
Мы месяц за месяцем спрашивали наших участников о наиболее, по их мнению, весомой проблеме, которую нужно решить стране, чтобы перейти к этому самому будущему, и еще весной это были военные действия и «козни Запада», а с середины прошедшего лета респонденты уже отмахивались от этих тем и прямо предлагали: «С этим все понятно. Давайте уже поговорим о мигрантах! Достали!» И они говорили, говорили много и так же зло, как та москвичка из видео. Претензии громоздилась на претензии, тут были и преступность большая и малая, и занятые места в школах и университетах, и социальные выплаты на многочисленных детей, и много чего еще.
Нельзя не отметить на полях, что мы, россияне, с таким вот нарастающим в самых что ни на есть глубинах общества отношением к мигрантам, к приехавшим отнюдь не уникальны. Ровно такие же общественные вибрации наблюдаются повсеместно в так называемых «старых демократиях»: в Европе, в Штатах, в той же Канаде. То из одной страны, то из другой приходят сообщения, что на местных или национальных выборах больше голосов, чем ранее, набрала правая или националистическая партия, выступающая за запрет или за ограничение миграции.
Ксенофобия в политических заявлениях и в чатах местных соседских групп то где-то на востоке Германии, то в центральной Франции, то в какой-то из Скандинавских стран, то в Техасе, то в Торонто расцветает все более пышным цветом.
И если вчитываться и анализировать, что у них там, то в сухом остатке все тот же хорошо нам известный набор тезисов: вообще не хотим чужих тут у нас, они отбирают у нас средства и рабочие места, они выглядят не как мы и ведут себя не как нам привычно. Один в один как в каком-нибудь домовом чатике в Новой Москве или Тюмени с Челябинском.
Решив более предметно разобраться с этим болезненным ворохом претензий, мы провели большой общероссийский опрос, чтобы как-то проранжровать накопившиеся претензии к понаприехавшим. Поскольку на фокус-группах чаще всего мигрантов определяли как выходцев из Средней Азии, то именно о них мы и спросили: «Какие из проблем, исходящих от мигрантов из бывших союзных республик Средней Азии, вы считаете наиболее важными?» Мы постарались собрать все варианты, которые мы слышали во время обсуждений. Я часто перед исследованием пытаюсь загадать, какой вариант получит больше всего голосов, и часто угадываю (все же тоже россиянка «средний возраст, средний класс»). Но не в этот раз.
Фото: Влад Докшин
Меньше всего голосов, 7%, набрал вариант «Проблемы с мигрантами меня не волнуют. Есть проблемы поважнее» (все же разумные люди у нас есть, хоть и в таких мизерных количествах). Далее — 23% у варианта «Мигранты отбирают у коренных россиян рабочие места» (в строители, курьеры и таксисты, похоже, не многие россияне рвутся). 28% у «Мигранты совершают мелкие преступления» (как будто все умеют на глаз отличить мелкое преступление от крупного). Почти столько же, 30%, получилось у опции «Мигранты многодетные, скоро они станут большинством в России» (сами рожать не рвемся и другим не дадим). 34% у «Мигранты привозят наркотики и распространяют их среди нашей молодежи» (наркотики — зло, это все знают), на один пункт впереди с 35% оказался терроризм: «Мигранты — среда, от которой исходит угроза терроризма» (новости неправду не скажут). А два лидирующих места оказались у «Мигранты совершают убийства и изнасилования» — 40% и «Мигранты не считаются с нашей культурой, нашими порядками и обычаями» — 41%.
Я предполагала ровно наоборот. Видя, как разгоняют тему исламского экстремизма и национальной преступности во всех медиа, какие только есть, я полагала, что на первом месте окажется страх обычный, физический. Но нет,
оказалось, что россияне больше, чем о своем физическом благополучии, беспокоятся о благополучии культурно-национальном, чем бы оно им ни представлялось.
И ведь действительно, это очень интересный вопрос: а что такое эти наши порядки и обычаи, за которые надо так волноваться и на которые могут покуситься мигранты? Что такое эта некая «культура», которая может пасть под натиском существования с нами бок о бок выходцев из среднеазиатских республик? И с чего это она настолько хрупка, что ей могут угрожать люди, которых мы сами позвали в нашу страну, чтобы заполнить ими недостатки собственной рождаемости и нехватку рабочих рук? О чем идет речь?
Может, о нашем драгоценном русском языке? Прямо скажем, многие из приезжих не очень им владеют. Но все же в большинстве своем владеют на достаточном уровне, чтобы доставить нам домой пиццу или довезти нас из точки А в точку Б. А то, что и коренное население в тех районах, где чаще всего селятся мигранты, тоже не то, чтобы изъясняется день и ночь цитатами из Пушкина, а вполне обходится базовым набором бытового русского, вшитого в безбрежье нецензурного, я могу подтвердить на собственном опыте: оказалась я недавно в одном относительно небольшом городе Центральной России, и занесло меня в тамошние условные Черемушки. До сих пор нахожусь под впечатлением и в абсолютном убеждении, что владение русским языком мигрантами абсолютно не есть главная проблема чего бы то ни было, что можно назвать «нашей культурой». Тут бы научиться всем массово, невзирая на национальности и корни, не сплевывать шелуху от семечек себе под ноги, не орать на детей на улице и не лупить их за шалости прилюдно, не кидать бутылки и прочее разное из окон, что, увы, многими как раз и воспринимается как «наши порядки и обычаи».
Трудно объяснить мигранту, что конкретно от него ожидается в плане этих самых порядков и обычаев, если мы сами не очень это себе представляем. Я попыталась поспрашивать коренных москвичей и вовсе не москвичей, но тоже коренных, что бы они назвали теми обычаями и порядками, которые мы должны и сами свято блюсти, и которые должны защищать от поползновений иных культур. Набор получился жиденький и весьма не для каждого: ходить в церковь (да ладно?), уважать старших (без комментариев), заботиться о животных (ну туда-сюда), читать русскую литературу (в переложении соцсетей?) и, да, опять все о нем — беречь и сохранять русский язык.
Фото: Влад Докшин
Прямо скажем, мигранты в большинстве своем ни на что из этого перечня особо не посягают, а по некоторым пунктам, например, по дисциплинированности в отправлении религиозного культа и по уважению к старшим дадут коренному населению пару очков вперед. Я крайне далека от представления, что все мигранты — паиньки и ангелы, вовсе нет. Я сама видела и стайки агрессивных подростков нетитульной национальности, и сотрудников служб быта, не могущих объясниться с клиентами, оттого нервничающих и переходящих к агрессии. Я, как и все, читаю новости и аналитику про то, как приживаются мигранты в нашем обществе, и там не то чтобы все было радостно. Но очевидно, что за наиболее популярным ответом в нашем исследовании были не какие-то конкретные личные претензии к понаприехавшим, а нечто большее.
Представляется, что вариантом ответа о посягательствах мигрантов на национальную культуру, обычаи и привычки наши респонденты выражали обобщенное ощущение, что-то вроде «Они нам в принципе не нравятся, потому что они не такие, как мы». Эдакую общую чистую ксенофобию выражали, которая в современной российской жизни среди прочего служит громоотводом для очевидно возросшей общенациональной тревожности. Посмотрела повнимательнее, а какие группы ответивших чаще других выбирали этот вариант: 40–50 лет, высшее образование, доход выше среднего, крупные города Центра, Урала и Северо-Запада. Тот самый «средний возраст, средний класс». И да, еще женщины: снова наша дама из видео.
Общий стресс нашей современной жизни требует выхода, без этого будет совсем труба. И не будешь же кидаться на власть (не дадут), и не будешь же кидаться на телевизор (бесполезно), и не будешь же кидаться на ценники (все равно же поругаешься да купишь). А тут вот под рукой удобное «зло» — мигранты. Которые общей своей массой безликие и безответные, и, не вступая с ними в контакт без прямой необходимости, можно их костерить и обвинять во всем, в чем угодно, без особых для себя проблем.
Значит ли это, что проблемы с мигрантами надуманы? Вовсе нет.
Власть наша запуталась в лабиринтах собственной внутренней и внешней политики. Без мигрантов она не справляется экономически и местами социально.
Но и умений выстраивать нормальную национальную миграционную политику она очевидным образом не обрела, равно как и навыков коммуникации этой политики. Или использует эти навыки для несколько иных целей.
В прошлом, 2023 году президентом был подписан указ «О внесении изменений в Концепцию государственной миграционной политики РФ на 2019–2025 годы», который уточнил параметры того, что этой самой миграционной политикой у нас является. На первые места выдвинулись новые требования актуальной повестки: «создания условий для возвращения, в том числе из-за рубежа, жителей Донецкой и Луганской народных республик, Запорожской и Херсонской областей, покинувших в период проведения специальной военной операции места постоянного проживания» и «принятие дополнительных мер по созданию привлекательных финансовых, социальных и иных механизмов сохранения человеческого капитала, снижения оттока населения РФ за рубеж» (этот пункт стал ответом массовому оттоку россиян из страны, начавшемуся в феврале 2022 года).
Но следом за этим в очередной раз без особых уточнений и пояснений о деталях было продекларировано совершенно в противоход массовым, как мы видим, людским чаяниям и желаниям: в концепции появляется пункт об «увеличении масштабов организованного привлечения иностранных граждан к осуществлению трудовой деятельности на территории Российской Федерации», а также пункты о «принятии мер, направленных на недопущение любых форм дискриминации иностранных граждан по признакам расовой, социальной, национальной или религиозной принадлежности» и об «обеспечении равного доступа иностранных граждан, законно находящихся на территории РФ, к государственным и муниципальным услугам».
Но нельзя не отметить, что в одном месте этого президентского указа я поймала себя на мысли, что его авторы залетели в будущее и прочитали результаты нашего исследования. Ибо одно из положений обновленной миграционной политики гласит:
«Основными направлениями миграционной политики в области содействия адаптации иностранных граждан являются создание условий, способствующих успешному освоению ими русского языка, усвоению ими общепризнанных в российском обществе норм поведения (правил общежития) с учетом социальных и культурных особенностей территорий, на которых они проживают».
Никаких уточнений про то, что такое эти самые «общепризнанные нормы поведения», не прилагается и где их искать не ясно. Честно прошерстив множество государственных и общественных сайтов про национальную культурную политику и все к ней прилагающееся, я не нашла ничего, раскрывающего вопрос о том, что такое эти нормы, эти обычаи, эти правила, кто, как и где должен их мигрантам преподавать. При этом оставим в стороне совсем загадочную тему социальных и культурных особенностей отдельных российских территорий, про которые нет нигде вообще ничего, кроме академической литературы.
Фото: Олег Елков / ТАСС
Вторым в нашем исследовании был как раз вопрос, каково мнение россиян в отношении проводимой властями политики в отношении мигрантов. Тут ничего удивительного или неожиданного мы не узнали.
- 12% вполне одобряют эту политику,
- 24% в основном одобряют.
(Итого всего 36% одобрения.)
- 26% в основном не одобряют
- 25% совершенно не одобряют
(В совокупности против — больше половины, 51% опрошенных).
И опять самые высокие цифры неодобрения приходятся на сорока-пятидесятилетних людей, с высшим и профессиональным образованием, живущих в Москве и Центре России. Но мужчин.
Складывается парадоксальная ситуация: обычные люди в социальных сетях и в опросах в голос кричат о том, что им не нравится нарастающие присутствие мигрантов в обществе. Им вторят многочисленные медийные персоны и, скажем так, лидеры общественного мнения, из того же, например, Совета по правам человека и прочих схожих институций: надо тормозить миграцию, смотрите, что делается, они нас захватывают. А государство в ответ принимает политику, которую можно описать как «мигрантов завозили, завозим и завозить будем», а по остальным вопросам молчит, лишь время от времени заявляя своими «говорящими головами», что все под контролем, не надо беспокоиться, товарищи. Только вот гражданин Бастрыкин, кажется, почитал тут и там в блогах глас антимигрантский и собрал специальное совещание по преступности среди понаехавших. Хотя всевозможные официальные данные свидетельствуют, что доля преступлений, совершенных мигрантами, не превышала, например, в 2022 году двух процентов от общего числа зарегистрированных правонарушений.
В сухом остатке все выглядит так, что одной рукой власть продолжает, не может не продолжать увеличивать присутствие мигрантов в экономической и социальной ткани страны, без них она не сдюжит, а другой — не то чтобы разгоняет через медиа, но и не сильно гасит мигрантофобские и ксенофобские настроения в стране, используя их, чтобы по возможности организованно канализировать социальный негатив. России, как женщине средних лет на грани нервного срыва, нужен безопасный для власти объект для выплеска злости, фрустрации и даже ненависти. Другой вопрос, насколько он на самом деле безопасен.
