От колыбельной до Всенощной

Пейзаж российского авторского кино сегодня похож на сейсмическую зону. Ураганом событий 2022-го смыло за границу часть талантливых режиссеров, актеров, продюсеров. Из-за цензурных препон многие интереснейшие фильмы дебютантов и мастеров не добираются до экрана. Фильм Клима Шипенко о последних дня Есенина, картина Маруси Фоминой о свидании офицера Георгия Осоргина с женой Линой перед его гибелью в лагере на Соловках («Слон»), фильм о Борисе Рыжем Семена Серзина, фантасмагория Юрия Муравицкого («Исчезнувший велосипедист»), сказка об одиночестве дебютирующего в кино Дмитрия Крымова («Все нормально»). Но каждый год предъявляет нам новые имена и новые яркие работы начинающих кинематографистов, многие из которых, несмотря на возникшие стены между культурами, приглашаются на международные кинофестивали.

Поле возможностей и тем сузилось, однако, как говорит Юрий Борисович Норштейн, в разные времена испытывавший давление контролирующих органов, понятие внутренней свободы никуда не исчезает. Как и фантазия, даже ограниченная камерой цензуры. Она находит лазейки, чтобы выплеснуться на экран.

Сегодня авторам важно найти точку сборки личности, опору, способы идентификации.

Главным сюжетом авторского кинематографа эпохи СВО стали семейные отношения. Даже если дистанция с родными уже огромных размеров, молодые люди ищут ответы на главные вопросы-вызовы жизни, пытаясь хотя бы услышать своих предков, понять причину их ошибок.

Любопытная беседа состоялась у меня с одной из талантливейших дебютанток нынешнего года — Ренатой Джало. Эта девушка на студии Алексея Учителя на крошечный бюджет сняла игровой фильм о России ХVIII века «На этой земле». Юную героиню задавили-замучили поучениями-понуканиями мракобесы. Она замаливает болячки своей сестры-близняшки, а люди «добрые» шепчут «почто она сестру «кушает». Ее выдают замуж — и совершают унизительный, стыдный обряд раздевания и «положения» на соломенную кровать голых молодоженов. После неудачного полета побиваемого камнями деревенского чудака Икара с крыльями из камыша и веток она нацепит на себя его поломанные крылья… И полетит. Хоть на минуту оторвется от этой окаянной земли, притяжения тьмы. И за свой отчаянный полет она готова заплатить жизнью.

Так вот, Рената говорит, что долго не могла признаться себе, понять, как история про сестер словно по своей воле проникла в сценарий о стремлении к полету и «икарах». Дело в том, что у Ренаты есть сестра, с которой ей никогда не позволяли общаться. И только сняв картину, она нарушила родительский запрет. И они встретились.

Не решаясь по многим причинам на социальные высказывания о происходящем сегодня, начинающие кинематографисты сосредотачиваются вроде бы на частном, на личных, семейных проблемах. И оказывается, что семья как институт отражает едва ли не все страхи и проблемы общества, переживающего трудные времена. Исследуя историю взаимоотношений поколений, молодые авторы предпринимают усилие понять: почему мы такие сегодня? Что с нами произошло? В хулиганском, отвязном, провокационном мокьюментари (псевдодокументальный фильм. — Ред.) «Ровесник» Федора Кудрявцева молодые люди с помощью осыпающихся VHS-кассет словно эмигрируют в молодость поколения родителей. Таких же оболтусов из 90-х, замутивших свое медиабаинговое агентство. Но там, в той почти исчезнувшей жизни, был драйв, были планы на будущее.

В доке «Невеста» Инна Омельченко раскрывает перед нами двери их дома на Кубани. Они всей семьей здесь собираются каждый год. Сестры, их мама, бабушка. Почти незаметный и неслышный папа, который вовсе исчезнет на заработках. Это женское царство. За буднями и праздниками, доверительными разговорами открывается, как из поколение в поколения женщины этого рода повторяют судьбу мам и бабушек. Бесконечные крики младенца, гадание (как у мамы сложится бизнес по продаже одежды), баня, домашние посиделки.

И тоска нереализованности, скоротечности жизни, которая в юности вроде обещала просторы радости и счастья, да все куда-то проливается. А отрезок от колыбельной до Всенощной оказывается таким коротким.

Отчий дом — не только место укрытия от опасного мира, но и поиск себя, потерявшейся в неуправляемом хаосе. Старая, как мир, проблема «отцов и детей» находит в каждом фильме свои ракурсы.

Одна из главных тем авторского кино — тема сиротства. Иной раз при живых родителях. Уж слишком велика дистанция между поколениями, прежде всего — ментальная. К тому же сегодня девушек среди режиссеров и операторов едва ли не больше, чем юношей. И волнует их не столько проблема конфликта отцов и детей, сколько тема безотцовства.

Отцы и дочери

Героини (как правило, они — авторское alter ego) внушительного числа картин существуют в противотоке агрессивному натиску затхлого старого мира. В обостренном ощущении незащищенности. Возможно, поэтому так много фильмов рассказывают истории поиска отца, попытки восстановить с ним диалог. Не важно, с живым или умершим. Почему-то дебютанткам этот диалог суперважен. Для соотношения себя с миром и реальностью, для обретения внутренней силы.

Чаще всего встречаем героиню на пике внутреннего разлада, в лабиринте проблем. Как московскую визажистку Айку («Папа умер в субботу» талантливой Заки Абдрахмановой): она должна принять судьбоносное решение. Узнав о смерти отца, она отправляется в родное казахское село. И там сталкивается с почти забытым в столице патриархальным миром, от которого бежала. Ведь здесь как? Дома может быть что угодно — от распрей до насилия, — дурное скрывают: а то — что люди подумают? Но в трудных разговорах с новой семьей отца выясняется: не такие уж чужие они ей люди. Правда, здесь совершенно другая шкала ценностей, вроде бы архаичная, патриархальная. В ее новом миропорядке уже давно зачеркнутая. Но отчего-то она не спешит уезжать. Ей зачем-то нужно быть рядом с этими смешными деревенскими родственниками, одноклассниками, друзьями. Может быть, чтобы что-то понять про себя. Настоящую.

Во многом родственна история, рассказанная дебютанткой Александрой Крецан в полнометражном доке «Привет, пап!». Тридцатилетняя Надя решается встретиться с отцом, которого не видела двадцать лет. Как и Айка, она едет в казахстанскую деревню, чтобы встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Когда-то она бежала отсюда вместе с мамой, прежде всего — из-за домашнего насилия. Автор решается на болезненное исследование травмы. Ведь много лет Надя запрещала себе даже думать о том, что произошло с ее семьей. Почему она разорвана по живому. И как относиться к отцу — виновнику этого разрыва. Фильм как погружение в нелинейную, непредсказуемую жизнь. Но еще кино, как и во многих других картинах нового поколения, несет и терапевтическую функцию. Это попытка проговорить травму, избавиться от нее. Вот и Наде в какой-то момент хочется ее сильно пьющего отца если не понять, то простить. Вернуть отсутствующий элемент «отец» в химическую таблицу ее личной жизни. Поскольку без этого элемента ее личность — неполная.

Именно это ощущение собственной «неполности» испытывает автор анимадока «Блуждающая боль» Женя Горда. Она вспоминает свой единственный честный разговор с отцом, с которым не было душевной близости.

На ожившем рисунке у подножия гигантского кресла рядом с папиными ногами в тапочках малышка с планшетом. Она цепляется за его ноги, пытаясь влезть-удержаться. Она всегда боялась разочаровать папу… даже на расстоянии. И вот однажды во дворе их дома «двое на качелях» и разговор по существу. Папа расскажет про две чеченские кампании и про то, как война его разрушила. Женя не сможет его удержать, но ей важно понять, что ее вины в исчезновении отца нет. Микс хроники, анимации, черно-белое изображение и только папа оранжевый — словно в огне.

Едва ли не все кино нынешних молодых, которым снова ох как «нелегко быть», — о разрыве поколений. Авторы всматриваются в своих родителей. Что с ними не так, где случился разлад с новой реальностью. На первом плане оказывается не история, не сюжет, а герой. Через него не столько рассказана, сколько эмоционально передана история. В «Вечной зиме» Николая Ларионова главное событие — убийство подростка — происходит на дальнем плане, да и убийц мы практически не видим. Камера концентрирует наше внимание на родителях. И если мама (великолепная Юлия Марченко) сворачивается утробным безвольным депрессивным калачиком на диване, то отец мальчика (Александр Робак) переживает кризис маскулинности. Он привык действовать и сына учил тому же: быть настоящим мужиком, уметь драться, водить машину, чистить картошку. Отчего же его жизненная философия проигрывает? В чем его вина? И если не мстить, то как жить после трагедии? Он же должен что-то сделать! Но смысл существования он мучительно нащупывает в совершенно других человеческих качествах.

Схожий месседж в одном из лучших фильмов года «Кончится лето» — жестком бадди-муви (buddy movie — «фильм о приятелях»; киножанр о двух героях, связанных дружбой. — Ред.) Владимира Мункуева и Максима Арбугаева. О ломаной судьбе двух братьев, которые после кражи золота бегут, словно затравленные волки, на край земли. Здесь у каждого из братьев своя ясно прописанная линия, которые хитрым образом сплетаются. Старшего на преступление толкает равнодушие и жестокость мира. Младшего — любовь к брату. Но постепенно в их побеге все четче проступает необратимость чисто мужского мира, порождающего исключительно насилие. После смерти матери сыновья (Юра Борисов и Макар Хлебников) воспитывались отцом, и это «мужское воспитание», мужское братство обрекает их на войну со всем миром. И в самой истории начинают сквозить библейские мотивы истории Каина и Авеля.

Совсем иной сюжет в фильме «Путь». Его сняла Меген Тарба, ей 18 лет, и она ученица Сергея Мирошниченко. Про жизнь в тюрьме и свободу. Героиня фильма — женщина средних лет, давно сидит в тюрьме. У нее есть редкие минуты «почти свободы» во время выходов за территорию колонии на уборку городских территорий под присмотром конвоира. Там гуляют люди, и даже можно посетить храм. Из финального титра узнаем, что женщина взяла на себя вину сына. Тюрьма — ее выбор.

Про потерянный диалог и «Прощай, мое море» Сергея Кана. После долгих лет странствий три брата воссоединяются на родном острове Сахалин, чтобы восстановить утраченные связи и проститься с воспитавшими их морем и домом. Так они себе придумали. Но их планам не удается осуществиться. Одного брата уже нет в живых. Да и оставшаяся в пустой квартире мать не может избавиться от обиды и простить бросивших ее детей. Все кино сделано на стыке поэзии (про старика и трех братьев, живших у берега моря) и прозы, в которой разочарование и смерть.

Драматическая история произошла на фестивале молодого кино «Кинопроба» в Екатеринбурге. Молодые авторы приехали в Екатеринбург, а фильмы их не показали.

После изъятия из конкурсов части фильмов (по самым разным причинам/поводам: от отсутствия «прокаток» до ошибок в документообороте) программа не только «похудела», но сильно «облегчилась» и превратилась в показ, по большому счету, однообразных работ. Безоблачных, бесконфликтных, безобидных. Поэтому и награды достались либо детским картинам (мультфильм «Носки для звезды» Ольги Титовой — главный приз), либо комедиям. Таким как «Разъезд» Марии Меленевской — о встрече на узкой дороге перед блочной многоэтажкой наглого люмпена (Максим Стоянов) и безропотной интеллигентки (Мария Смольникова). И как эта встреча изменила их жизнь. А заодно и характеры (приз в категории «Игровое кино»)

Надеюсь, у непоказанных картин все же будут встречи со зрителем. Будущее у них точно будет. Молодые режиссеры не падают духом. Я напомнила им любимую цитату Сергея Соловьева.