Альтернативные выборы в нашей стране после более чем 70-летнего перерыва были возобновлены тридцать шесть лет назад — в марте 1989 года, когда был избран Съезд народных депутатов СССР.

И пусть эти выборы были еще полусвободными, но принципиальный разворот от монопольной системы к политической конкуренции, многопартийности и политическому плюрализму — произошел.

Законодательно этот разворот был закреплен законами о выборах народных депутатов СССР, допускающих самовыдвижение кандидатов и альтернативные выборы. А потом — в марте 1990 года — отменой 6-й статьи советской Конституции о «руководящей и направляющей роли КПСС», устанавливающей принудительную политическую монополию.

Выборы перестали быть, как в советские времена, имитационной процедурой и начали становиться тем, чем они должны быть в демократической системе: способом для граждан повлиять на свою жизнь.

В первые 15 лет после этого выборы были разными, в том числе и вопиюще нечестными, но все же общий вектор перемен сохранялся.

Однако в последующее 20-летие началось движение вспять. Которое когда-то мой покойный учитель и друг, один из основателей «Яблока» и один из авторов российской Конституции Виктор Шейнис, назвал «избирательной контрреформой».

От имитации к реальным выборам

Выборы народных депутатов СССР в 1989 году были, как сказано выше, лишь «полусвободными».

Несмотря на то что кандидаты в депутаты должны были выдвигаться на собраниях трудовых коллективов или на собраниях избирателей по месту жительства, где предписывалось «создавать условия для выдвижения неограниченного числа кандидатур», дальше стоял барьер из пресловутых «окружных собраний», участники которых решали, кто из кандидатов будет включен в избирательный бюллетень.

На эти собрания делегировались представители от трудовых коллективов, общественных организаций и собраний избирателей от территории округа, что должно было обеспечить такой состав кандидатов, чтобы выиграли те, кто заранее был отобран в структурах КПСС. Однако в больших городах — Москве, Ленинграде, Горьком, Ростове, Свердловске и других «фильтр» или вообще не сработал, или сработал совершенно не так, как было задумано. Выяснилось, что на «окружных собраниях» их участники далеко не так управляемы со стороны властей, как властям казалось, и что на настроение и на голосование участников собраний существенно влияют выступления кандидатов в депутаты. Где во многих случаях было наглядно продемонстрировано, что провластные кандидаты, которые заранее были определены партийными органами как будущие победители выборов, в дискуссиях катастрофически уступают своим незапланированным соперникам.

В результате из 1500 одномандатных избирательных округов (еще 750 депутатов делегировались от общественных организаций) только в 399 выборы оказались безальтернативными, а в остальных было как минимум по два кандидата в бюллетене.

И главное — на результаты влияло настроение общества, которое отчаянно хотело перемен, с которыми ассоциировалось поражение власти.

Итогом этих выборов стало появление на Съезде народных депутатов СССР оппозиционной фракции — Межрегиональной депутатской группы из 400 депутатов. И хотя на съезде МДГ была в серьезном меньшинстве, именно ее позиция и выступления существенно повлияли на ситуацию в стране и, в том числе, на то, что была отменена 6-я статья Конституции и открыта дорога к легальной многопартийности.

Через год, в 1990 году, проходили выборы на более низких уровнях — в республиках СССР, краях, областях, городах, районах и поселках.

На этих выборах в РСФСР были отменены «окружные собрания», и процедура регистрации кандидатов стала предельно простой: достаточно было выдвижения от трудового коллектива или его подразделения определенной численности (в частности, в Ленсовет можно было выдвинуться от отдела или лаборатории НИИ, кооператива или театра с числом работающих не менее 30 человек).

Это сформировало конкурентную среду (так, на выборах народных депутатов РСФСР на 1068 мандатов баллотировались 6705 кандидатов, а «безальтернативных» округов было всего 33), аналогов которой не было ни до того, ни после.

И опыт этих выборов показал, что нужны лишь несколько условий для того, чтобы политическая воля избирателей была адекватно преобразована в персональный состав выборных органов: максимально простые условия выдвижения и регистрации кандидатов, возможность кандидатов свободно вести предвыборную агитацию, «прозрачное» голосование, беспрепятственное наблюдение и честный подсчет голосов.

Практически все эти условия были выполнены на выборах-90 — и в результате на Съезде народных депутатов РСФСР около 400 мест из 1068 получили кандидаты, которых поддерживал блок «Демократическая Россия».

В Моссовете 62% депутатских мандатов получили представители «Демократической России», а в Ленсовете 65% мандатов получили те, кого поддерживал блок «Демократические выборы-90». Похожая картина была в городских советах Рязани, Свердловска, Петропавловска-Камчатского и других городов.

Это был безусловный успех оппозиции, выражавшей волю той части общества, которая хотела перемен и сменяемости власти как их необходимого условия.

• Выборы в 1991 году президента РСФСР, мэров Москвы и Ленинграда проходили по отдельным решениям органов власти: соответственно, закону РСФСР о выборах президента и решениям Моссовета и Ленсовета о правилах выборов мэра.
• В течение 1991–1993 годов прошел еще ряд региональных выборов (избирались некоторые главы республик и областей), и они тоже были достаточно честными и свободными — их результаты никем не ставились под сомнение.
• Осенью 1993 года случился известный «конституционный кризис», после которого в декабре того же года были одновременно проведены голосование по принятию Конституции и выборы депутатов Государственной думы и Совета Федерации (верхняя палата парламента тогда на «переходный период» в два года была выборной, а не делегируемой).

Проводились они не по закону (его тогда просто некому было принимать), а по «временным положениям», утвержденным указом президента России Бориса Ельцина. При этом предусматривался целый ряд новаций, впоследствии закрепленных уже в избирательном законодательстве.

Так, на выборах в Госдуму были предусмотрены партийные списки: половина из 450 депутатов избиралась по спискам (при этом для прохождения в парламент надо было пройти 5-процентный барьер), половина — по одномандатным округам. Право выдвигать кандидатов получили избирательные объединения (в том числе избирательные блоки, созданные сразу несколькими партиями или общественными организациями) и группы избирателей, а для регистрации впервые было введено требование собрать определенное число подписей в поддержку выдвижения кандидата (1% от числа избирателей округа) или списка (100 тысяч подписей). Наконец, был гарантирован равный доступ всех кандидатов к государственным СМИ.

После того как выборы состоялись (надо сказать, без существенных нарушений), были избраны обе палаты парламента, и была принята Конституция, началась системная разработка избирательного законодательства.

Осенью 1994 года был принят «рамочный» Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав граждан РФ», на много лет определивший параметры избирательной системы.

В нем, с одной стороны, фиксировались многие особенности, которые были установлены «временными положениями» 1993 года (регистрация по подписям, выдвижение избирательными объединениями, равный доступ к СМИ), а с другой стороны, на первый план были выведены именно вопросы обеспечения избирательных прав граждан — что многократно впоследствии использовалось в судах, где оспаривались решения избирательных комиссий или итоги выборов. При этом все иные избирательные законы — как федеральные, так и региональные — должны были соответствовать ФЗ «Об основных гарантиях…».

За этим последовало принятие локальных законов — о выборах Госдумы (с сохранением пропорционально-мажоритарной системы, с соотношением «225 на 225», и 5-процентного проходного барьера) и президента России, и именно по ним прошли выборы 1995–1996 годов.

Фатальный поворот

Но если выборы в Госдуму 1995 года прошли без существенных нарушений и отличились лишь рекордным числом зарегистрированных избирательных объ-единений (в бюллетене было 43 строчки, при этом провластный блок «Наш дом — Россия» набрал лишь 10% голосов, а большинство в парламенте получили коммунисты и аграрии), то президентские выборы 1996 года стали во многом поворотной точкой (и не только в избирательном процессе, но и вообще в российской политике).

Тогда, в вопиющем противоречии с нормами избирательного законодательства, ссылаясь на необходимость «не допустить победы коммунистов» (и их кандидата в президенты Геннадия Зюганова), была организована пропагандистская кампания в пользу переизбрания президента Бориса Ельцина.

За полгода до выборов шансы Ельцина на переизбрание оценивались как минимальные: социологи давали ему около двух процентов поддержки. И тогда команда президента, стремясь во что бы то ни стало сохранить его власть, решила проводить кампанию, безнаказанно пренебрегая нормами избирательного законодательства.

Чиновники, которым закон запрещал участвовать в предвыборной агитации, не стесняясь, занимались этим (включая премьера Черномырдина и членов его кабинета). В строго обязательном порядке в каждом регионе были созданы «штабы по поддержке Ельцина» во главе с губернаторами, которые открыто заявляли, что их задача — обеспечить переизбрание Ельцина. Несмотря на установленное законом «информационное равенство» кандидатов в президенты, с февраля по июнь 1996 года большинство федеральных СМИ превратились в отделы избирательного штаба Ельцина и открыто агитировали за него и «мочили» его конкурентов.

В итоге Ельцин вышел во второй тур (и даже, по официальным данным, набрав 35%, на 3 процентных пункта опередил Зюганова), а перед вторым туром при помощи контролируемых президентской командой телеканалов и печатных СМИ практически непрерывно транслировалось «Зюганов — это голод, гражданская война, крах экономики и бегство инвесторов. Ельцин — это демократия, свобода и процветание». Кроме того, главам регионов поставили задачу обеспечить нужный исход выборов любой ценой. Тем, кто допустит на своей территории поражение Ельцина, обещали немедленное снятие с должности. Соответственно, губернаторами ставились такие же задачи на более низких уровнях — городов и районов.

Общий итог выборов известен: Ельцин получил 54% голосов, Зюганов — 41%. «Против всех» голосовало около 5% избирателей.

Часть работы по уничтожению этого шанса выполнили СМИ, и в первую очередь — телевидение, пугавшие «коммунистическим реваншем». Часть — те, кого принято было относить к демократам и кто твердил «каждый голос, отданный за Явлинского, работает на Зюганова». Часть — те, кто раскручивал генерала Александра Лебедя, оказавшегося запасным полком президентского войска. А часть — политики и общественные деятели, одобрившие проведение нечестных выборов, лишь бы не пропустить к власти коммунистическую оппозицию. Когда же они увидели, что избирательная система, основанная на «административном ресурсе», не пропускает к власти вообще никакую оппозицию, — было поздно метаться.

Но так или иначе, ясный сигнал гражданам был дан: сменить власть в стране им не позволят, как бы она ни была непопулярна.

После этой кампании применение сходных методов стало все чаще встречаться на выборах разных уровней. Кроме того, участились случаи подкупа избирателей или прямых подтасовок при подсчете голосов (что было совершенно не характерно для периода конца 80-х — начала 90-х годов).

Тем не менее выборы, особенно региональные и местные, до начала нулевых годов оставались высококонкурентными и в немалой степени свободными. И на этих выборах противостояние между властью и оппозицией далеко не всегда, несмотря на «административный ресурс», заканчивалось в пользу власти.

Так, в сентябре 1996 — марте 1997 года на губернаторских выборах только в 24 случаях из 52 победили действующие главы регионов, которых, как правило, поддерживал федеральный центр, а в остальных случаях они уступили своим оппозиционным конкурентам. Это убедительно показывало, что запрос на сменяемость власти, не справляющейся со своими обязанностями, достаточно велик — и сохранился с конца 80-х годов.

Корректировка — пока не опасная

В конце 90-х годов была проведена корректировка избирательного законодательства, с учетом опыта всех прошедших кампаний.

В 1997–1999 годах были внесены существенные изменения в «рамочный» Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав граждан РФ», который, в том числе, стал регулировать (что отразилось и на названии) также и проведение референдумов. Но изменилось не только название — появилось немало существенных изменений, которые, впрочем, в целом сохраняли прежний вектор.

Для начала закон стал вдвое длиннее — и не только за счет добавления темы референдумов.

В нем начали (впоследствии эта практика продолжится), до мелких деталей, регулировать почти все избирательные процедуры — от выдвижения и представления документов до голосования и подсчета. Соответственно, это усложняло работу кандидатов и партий, от которых требовалось выполнять множество бюрократических формальностей, причем нарушение грозило отстранением от участия в выборах.

Если же говорить о содержании, то было установлено, что в случае победы кандидата «против всех» выборы признаются несостоявшимися. Это был очень важный механизм, который позволял гражданам, видящим неприемлемое для себя «избирательное меню», где никто из кандидатов их не устраивал (в том числе потому, что тех, кого они хотели бы видеть в бюллетене, к выборам не допустили), голосовать «против всех» и добиться новых выборов.

От кандидатов на выборные должности стали требовать предоставлять сведения о доходах и имуществе — недостоверность которых вела к отказу в регистрации или ее отмене. Также кандидаты были теперь обязаны сообщать о своей судимости или иностранном гражданстве (эти сведения размещались на избирательных участках).

Впрочем, как показали последующие выборы, избиратели не очень обращали внимание на имущественное положение кандидатов — этот фактор не работал как определяющий для выбора.

Наконец, как альтернатива сбору подписей был введен избирательный залог, позволявший противодействовать отказам неугодному кандидату в регистрации по подписям (потом это станет ключевым способом отсева таких кандидатов).

По этим правилам (перенесенным в законы о выборах Госдумы, президента и региональное законодательство) проходили выборы в следующие несколько лет, начиная с выборов Госдумы в 1999 году и выборов президента в 2000 году, ставших знаковыми в российской истории.

Атмосфера этих выборов была определена взрывами домов осенью 1999 года, началом второй чеченской войны, страхом перед опасностью терроризма, поразившей общество, и надеждой определенной его части на то, что «сильная рука» в лице премьер-министра (а затем и.о. президента) Владимира Путина сможет эту опасность устранить.

И если перед началом выборов безусловным фаворитом считался «губернаторский» блок «Отечество — Вся Россия» (ОВР), под руководством экс-премьера Евгения Примакова и мэра Москвы Юрия Лужкова, оппонировавший политике президента Ельцина, то в ходе кампании (на указанном фоне массового страха) в фавориты выдвинулся созданный буквально в последний момент блок «Межрегиональное движение «Единство» («Медведь»), который опирался на Путина и президентскую администрацию.

Лучший результат на выборах (где не было зафиксировано существенных нарушений) показали коммунисты, но «Медведь» отстал всего на процент, а ОВР получил лишь третий результат и оказался серьезно деморализован.

После того как Ельцин ушел в отставку и и.о. президента стал Путин, лидеры ОВР отказались от претензий на власть (Примаков рассматривался как кандидат в президенты, а Лужков — в премьеры), блок фактически слился с «Медведем», и образовалось движение, а затем и партия «Единая Россия».

Президентские выборы 2000 года тоже прошли без особых нарушений, и были последними, где результат был не очевиден с самого начала. Путин в первом туре получил лишь чуть больше 50%, а при ином исходе мог состояться второй тур — и тогда возникли бы (особенно при формировании правительства) совсем другие расклады. Впрочем, во время своего первого срока Путин (особенно в первый год) многим казался умеренным реформатором и в чем-то даже либералом.

Но вернемся к законодательству о выборах: в целом его развитие в 90-е годы шло в нужном направлении.

Относительно честные выборы приводили к тому, что Госдума была оппозиционной, а это, в свою очередь, приводило к положительным изменениям в избирательном законодательстве, в котором (усилиями, в первую очередь, депутатов от «Яблока» и КПРФ) ограничивались возможности административного влияния на выборы, вводились гарантии реализации избирательных прав граждан.

Правда, как отмечают эксперты, в другом направлении (особенно к концу 90-х) шла правоприменительная практика: все большую роль начал играть «административный ресурс», причем не только во время агитации, но и при регистрации кандидатов (участились отказы неугодным в праве участвовать в выборах).

Избирательная контрреформа

Что же касается нулевых годов, то они ознаменовались одновременно и ударным строительством «вертикали власти», с все увеличивающимся подчинением нижестоящих уровней вышестоящим, и «избирательной контрреформой», о которой сказано в начале статьи.

«Контрреформой» ее следует называть потому, что каждый ее этап заключался в очередной «перестройке» избирательного законодательства в интересах действующей власти и подгонке правил выборов под желаемый результат.

Первым шагом в этом направлении — хотя явно и не связанным с выборами — стала постановка под контроль власти федеральных телеканалов, ранее сохранявших относительную независимость.

Телекомпания НТВ была фактически разгромлена (то, во что она затем превратилась, к «старому» НТВ уже не имело никакого отношения), ее владелец Владимир Гусинский арестован, лишен этого актива, а затем выдавлен из страны, как и фактический владелец канала ОРТ (будущий Первый канал) Борис Березовский.

Результатом этого стало то, что на всех последующих выборах, как парламентских, так и президентских, телевидение и наиболее «тиражные» газеты (владевшие ими олигархи быстро поняли, как им надо себя вести, чтобы не разделить участь перечисленных) дружно поддерживали Путина и «Единую Россию», а нормы закона о равном доступе к СМИ превратились в фикцию.

За установлением информационной монополии последовала корректировка избирательного законодательства, последовательно снижавшая уровень политической конкуренции и способствовавшая установлению политической монополии, то есть — обеспечению несменяемости власти. При этом необходимо отметить, что

Более того, несменяемость власти, особенно центральной, представлялась как большое достижение. На выборах Госдумы 2003 года процесс оформления политической монополии был в первом приближении завершен: «Единая Россия» получила 38% голосов по партийным спискам и 103 мандата по округам, но за счет стремительного «перетекания» в нее кандидатов-одномандатников, избранных от других партий, вскоре получила конституционное большинство: в ее фракции оказалось более 300 депутатов. Три других прошедших в Госдуму партии остались в подавляющем меньшинстве: КПРФ получила 1,6%, ЛДПР — 11,5% и партия «Родина» — 9%. Демократическая оппозиция в Госдуму не попала вообще: «Яблоко» получило 4,5%, Союз правых сил — 4%.

Все условия для проведения «избирательной контрреформы» были созданы, и она не заставила себя ждать. Перечислим лишь основные этапы этого «большого пути».

После теракта в Беслане в сентябре 2004 года были отменены выборы губернаторов: отныне они «наделялись полномочиями» соответствующими региональными парламентами по представлению президента.

Это происходило под разговоры о том, что необходима жесткая «вертикаль», отсечение «криминала» и «денежных мешков», выигрывающих выборы. Истинная мотивация, впрочем, была понятна: полная подконтрольность губернаторов Кремлю, отсечение даже теоретической неопределенности результата. При этом региональный парламент, отказавший президенту в утверждении его кандидата, мог быть распущен. Что превращало «наделение полномочиями» де-факто в назначение.

В мае 2005 года были запрещены избирательные блоки на выборах Госдумы, позволявшие небольшим партиям объединять усилия для прохождения барьера. Затем блоки были запрещены на выборах всех уровней. Тогда же общественным организациям запретили направлять наблюдателей — это право сохранили только политические партии и кандидаты. Это серьезно сократило возможности для независимого контроля выборов.

С 25 до 10% был снижен процент недостоверных подписей избирателей, при превышении которого партиям или кандидатам можно отказать в регистрации на выборах — при этом, как показывает практика, 10% «брака» — это, что называется, системная ошибка при любом честном сборе подписей, за счет человеческого фактора. В условиях, когда проверку подписей ведут встроенные в «вертикаль» избирательные комиссии и правоохранительные органы, это давало возможность отсечь от выборов любую неугодную партию.

А еще кандидатам, занимавшим высшие государственные должности (президенту, министрам, губернаторам и другим), разрешили не уходить в отпуск после регистрации — им запретили только «использовать преимущества своего служебного положения». Но на практике они совершенно беззастенчиво использовали это преимущество — принимая решения, которые объявлялись благодеяниями для избирателей, притом что конкуренты были лишены этой возможности.

В июле 2006 года политическим партиям запретили выдвигать на выборах членов других партий. Это лишило мелкие партии возможности объединять усилия, формально не создавая избирательные блоки (уже запрещенные) и выдвигая своих кандидатов по какому-то одному «базовому» списку, как это происходило, например, на выборах Московской городской думы в декабре 2005 года (тогда кандидаты от СПС пошли по списку «Яблока», который успешно преодолел высокий, 10-процентный барьер). По сути, таким путем партийность гражданина стала основанием для ограничения его пассивного избирательного права.

Тогда же отменили графу «против всех» на выборах всех уровней — лишив граждан возможности, голосуя «против всех», выразить недоверие всем допущенным к выборам кандидатам или партиям и добиться новых выборов.

В декабре 2006 года запретили участвовать в выборах кандидатам, обвиненным в «экстремистской деятельности», в том числе — имеющим непогашенную судимость за указанные деяния или административное наказание за изготовление и пропаганду нацистской символики. Впоследствии (о чем ниже) список этих запретов был очень серьезно расширен. Это еще больше увеличило возможности властей — при помощи правоохранительных органов избавляться от неугодных кандидатов.

Также запретили агитацию в телеэфире одних кандидатов и партий против других кандидатов и партий. Лишив оппозицию возможности информировать граждан об ошибках власти, а граждан — права об этом узнать.

В феврале 2009 года был отменен избирательный залог — который, как сказано выше, помогал оппозиции зарегистрироваться на выборах, не рискуя быть обвиненной в якобы «бракованных» подписях избирателей.

В мае 2012 года, практически одновременно с президентскими выборами, на которых Владимир Путин вернулся на пост главы государства после «рокировочки», были возвращены выборы губернаторов — но одновременно был введен «муниципальный фильтр»: кандидатам (даже выдвинутым парламентскими партиями) необходимо было собрать для своего выдвижения от 5 до 10% подписей муниципальных депутатов

В ситуации, когда подавляющее большинство муниципалитетов контролировала «Единая Россия», этот «фильтр» — как показала практика последующих лет — не дал выдвинуться в губернаторы ни одному кандидату без согласия властей.

Выдвижение кандидатов за минувшее десятилетие было обставлено огромным количеством (причем явно избыточных) бюрократических процедур и связано с заполнением безумного числа документов. В расчете на то, что нежелательные кандидаты где-нибудь да наступят на хитро заложенную «юридическую мину», не выполнят какой-нибудь формальности, не заметят хитро расставленной ловушки — и будут не допущены до выборов. Что много раз и происходило.

Ну а затем власти начали создавать и расширять список «лишенцев», которые не могут баллотироваться на выборах.

• Тем, кто имеет снятую или погашенную судимость (что де-юре означает, что человек полностью восстановлен в правах) за совершение тяжких преступлений, запрещено избираться еще десять лет после снятия или погашения, а за особо тяжкие — еще пятнадцать лет.
• Тем, кто осужден за преступления экстремистской направленности, запрещено избираться еще пять лет после снятия или погашения судимости. Такой же запрет введен для осужденных еще по нескольким десяткам статей УК, начиная от мошенничества и заканчивая «реабилитацией нацизма».
• В течение года нельзя избираться тем, кто получил административный штраф по статье КоАП о демонстрации нацистской символики или «символики экстремистских организаций».
• Ограничения введены и для граждан, «причастных к деятельности» организаций, признанных экстремистскими и запрещенных. При этом закону об этих ограничениях придана никак не укладывающаяся в Конституцию обратная сила.

Так, в течение пяти лет после решения суда о ликвидации или запрете деятельности такой организации не могут никуда избираться те, кто был учредителем или входил в руководство такой организации за три года до вступления в законную силу решения суда. Когда они заведомо не могли знать, что организацию в будущем запретят.

И в течение трех лет после решения суда не смогут никуда избираться те, кто был участником, членом или работником этой организации либо иным способом был «причастен» к ее деятельности за год до соответствующего судебного решения.

На основании этих норм в 2021 году были не допущены на выборы не только запрещенные «навальнисты», но и те, кого совершенно произвольно объявили к ним «причастными», в том числе «яблочник» Лев Шлосберг*.

Кроме того, учитывая опыт многодневного голосования за поправки в Конституцию летом 2020 года, в избирательное законодательство были введены нормы, допускающие на выборах «трехдневное голосование», по усмотрению Центризбиркома или региональных избирательных комиссий. Его ключевая особенность между тем в том, что по окончании первого и второго дня голосования бюллетени проголосовавших граждан остаются на ночь в полном распоряжении избиркомов (а значит, и администраций) и без всякой возможности независимого контроля. И с ними может произойти все что угодно, вплоть до полной подмены…

С учетом всех перечисленных особенностей и проходили как президентские, так и парламентские выборы 2007–2021 годов, на которых неизменно воспроизводилась действующая власть — с малыми флуктуациями на парламентском уровне (так, в 2007 году вместо «Родины» появилась «Справедливая Россия», а в 2021 году к четверке прежних парламентских партий — «Единой России», КПРФ, ЛДПР и «эсерам» — с благословения президентской администрации добавились «Новые люди». Президентские же выборы заканчивались одинаково — как до (в 2018 году), так и после известного «обнуления» в 2024 году.

В регионах в эти годы происходили практически те же процессы.

После выборов в Думу 2021 года, а особенно после начала СВО «избирательная контрреформа» получила новое дыхание.

Был снижен почти до минимума контроль за выборами: упразднили институт членов избирательных комиссий с правом совещательного голоса (они остаются только в ЦИК и региональных избиркомах, но их теперь нет на избирательных участках), запретили присутствовать при подсчете голосов и получать копии протоколов журналистам, не состоящим в штате редакций, и доверенным лицам кандидатов.

Пассивного избирательного права — возможности избираться — были лишены все «иностранные агенты». Каковыми, как известно, при почти неограниченном усмотрении и почти безгранично широкой трактовке закона, без всякого суда признает Министерство юстиции, а доказать в суде незаконность включения в этот дискриминационный «реестр» не удавалось еще никому.

И наконец, в Госдуму уже внесен (и, конечно, будет принят) проект изменений в избирательное законодательство, главным из которых является переход на электронное голосование.

Если раньше по умолчанию на выборах использовались бумажные бюллетени, но по решению ЦИК или местного избиркома могло быть проведено электронное голосование, то теперь логика меняется на противоположную. По умолчанию будут голосовать электронно, и лишь по специальному решению избирательной комиссии — бумажными бюллетенями.

Учитывая, как сейчас в России формируются избиркомы, о независимом контроле за выборами можно будет окончательно забыть. Никакого подсчета голосов на участках на глазах у членов комиссии и наблюдателей и выдачи им протоколов об итогах голосования больше не будет. И еще одно обстоятельство, критически важное для оценки «надежности» электронного голосования: даже если поверить, что оно обеспечивает тайну голосования, у избирателя в принципе нет возможности проверить, как учтен его голос при определении результатов.

* * *

К сегодняшнему дню избирательная система и избирательные кампании стали очень похожи на те, от которых когда-то, как нам казалось, ушли навсегда.

Демократия, как известно, это когда (по меткому выражению известного политолога Адама Пшеворского) правящая партия проигрывает выборы. Чего в принципе не могло быть в советские времена. А еще демократия — это когда правила выборов заранее известны, а результат — нет.

И правящая партия просто воспроизводит свое руководящее положение во время процедуры, формально имеющей признаки выборов, но фактически не имеющей к ним никакого отношения. Как и раньше.

Впрочем, ничего удивительного: именно советскую систему архитекторы нынешнего режима взяли за образец. И это касается не только выборов.

* Признаны Минюстом РФ «иноагентом».