Судьба апатридов

Время шло, жить стало не на что, и начались странствия в поисках подработки: отец был то художником-оформителем, то музыкантом. Оказавшись с музыкальным квартетом в Бельгии, случайно встретил на Гран-плас знакомого инженера-немца. Тот свел его с кем надо, и вскоре Харкевич-старший отправился в Бельгийское Конго работать на сборке пароходов. Отправился с «нансеновским паспортом» в кармане.

По разным оценкам, в постреволюционной волне эмиграции Россию покинули от 1,5 до 5 миллионов человек. Наплыв русских беженцев сильнее ощутили Европа и Китай. Ушедшие от советской власти и ее не признавшие остались без основного документа, удостоверяющего личность.

а бывшие союзники царской России по Антанте признали старые паспорта ничтожными.

Геополитические пертурбации начала XX века, особенно в Европе, вынудили покинуть родные места не только россиян. Некоторые страны просто перестали существовать после Первой мировой войны, и их бывшие граждане оказались в новых государствах гонимыми меньшинствами, как было на землях бывших Австро-Венгрии и Османской империи. Или в странах, которые потеряли часть территорий, как Германия. Но самым массовым был русский исход. Из страны, в которой произошел коренной и болезненный слом социальной системы.

Эмигранты оказывались вовсе без гражданства, без надежды на обустройство и улучшение жизни. Апатриды не могли получить образование, устроиться на работу, заключить гражданскую сделку. Не могли практически ничего. В таких условиях возникла острая потребность снабдить всю эту массу людей, за которыми не стояло никакое государство, документами, удостоверявшими личность и дававшими хотя бы элементарные человеческие права.

Как-то на дискуссии в российском культурном центре в Брюсселе, когда говорили о первой волне русской эмиграции, в зале поднялся бельгиец с русскими корнями в третьем или четвертом поколении и процитировал документ об одном из заседаний бельгийского парламента тех времен. «Нам не нужны эти люди, они чужие в нашей стране», — говорили некоторые депутаты. И все же Бельгия стала одним из центров прибежища военной эмиграции из России.

Частные пожертвования быстро растворялись, социальная адаптация и интеграция в чуждую для мигрантов среду проходила трудно. И сегодня в эпоху глобализации на мигрантов смотрят косо, и проблема беженцев не сходит с политической повестки дня. Что уж говорить о консервативных обществах начала прошлого века?

Документы для «ничьих граждан»

Многие правовые вопросы, касающихся российских эмигрантов, можно было решить только на международном уровне. В феврале 1921 года общественные и благотворительные организации, в том числе Красный Крест, обратились в Лигу Наций с просьбой срочно решить назревшую проблему. 27 июня сессия Совета Лиги приняла решение учредить должность Верховного комиссара по делам русских беженцев. Им стал Фритьоф Нансен — знаменитый норвежский полярный исследователь, член Императорского Русского географического общества. К тому моменту он уже год как занимался вопросами репатриации военнопленных, большинство из которых были уроженцами России.

В Лиге Наций вопрос о русских беженцах рассматривали больше с финансовой, чем с социально-политической точки зрения. Инициативы по помощи «ничьим гражданам», особенно в предоставлении им равных прав с гражданами, были отвергнуты. Европа была готова помогать только в качестве координатора переселения, и то без обязательств.

«Нансеновские (нансенские) паспорта» были введены Лигой Наций 5 июля 1922 года на Женевской конференции представителей правительств. На ней же официально в международные правовые документы внесено понятие «беженец». Таким образом, появление широко применяемого сегодня в мире юридического термина связано с Россией.

«Нансеновский» паспорт-сертификат не был панацеей, но с ним русский эмигрант имел возможность на законных основаниях обращаться в органы власти страны пребывания, работать и жить в местном правовом поле. Сертификат не давал права получать пособие по безработице, социальные выплаты по бедности, а выезд в другую страну требовал специального разрешения. Свобода передвижения его обладателя была ограничена.

Чтобы их получить, нужно было представить старый паспорт, выданный Российской империей или Временным правительством, а также документ, подтверждавший факт эмиграции. В некоторых случаях засчитывался и советский паспорт (для тех, кто уехал позже 1921 года или был выслан большевиками). В 1926 году после очередного декрета советского правительства стало еще проще. Лига Наций признавала беженцем любого русского без гражданства.

Паспорт обретал юридическую силу только с наклеенной на него маркой за пять франков с портретом Нансена вместо государственного герба. Раз в год нужно было покупать новую марку. А чтобы у беженцев были деньги на продление паспорта, учреждена служба по трудоустройству в государствах, готовых их принять.

Из собранных средств формировался «оборотный фонд», который помогал уменьшить расходы правительств на расселение, трудоустройство и поддержку эмигрантов. Деньги использовались для переселения и устройства беженцев в далеких странах, например в Южной Америке. Фондом управлял особый орган из представителей Совета Лиги Наций и Административного совета Международного бюро труда.

В сентябре 1929 года Х сессия Лиги Наций постановила, «чтобы часть фонда, образуемого от продажи нансеновских марок, использовалась для пополнения фондов, учрежденных для помощи беженцам, заслуживающим вспомоществования». Так, во Франции половина сбора шла в Лигу Наций, а другая поступала в распоряжение Распределительного комитета в Париже. Он входил в состав Эмигрантского комитета во главе с известным адвокатом, бывшим депутатом Государственной думы трех созывов Василием Маклаковым. Комитет действовал и за пределами Франции, был представлен в международных организациях.

в мае 1924 года, а затем, в 1933 году, ассирийцам и представителям других меньшинств из бывшей Османской империи. Король Испании Альфонсо XIII, который был вынужден эмигрировать 15 апреля 1931 года и которого республиканские кортесы специальным законом, лишив всех прав, обвинили в государственной измене, тоже пользовался таким паспортом.

В период между мировыми войнами система «нансеновских паспортов» совершенствовалась, права их обладателей понемногу расширялись. 30 июня 1928 года было подписано межправительственное соглашение о юридическом статусе русских и армянских беженцев. Учреждались представительства Верховного комиссара по делам беженцев в разных странах — «нансеновские офисы». Они получили расширенные полномочия и выполняли консульские функции. Соглашение оговаривало личные права мигрантов.

28 октября 1933 года 12 государств подписали Конвенцию о юридическом статусе русских и армянских беженцев. Статус был приравнен к статусу «местных граждан или иностранцев, наиболее привилегированных в силу международных соглашений». Наконец, гарантирован беспрепятственный въезд и выезд из страны, выдававшей «нансеновские паспорта», запрещена высылка беженцев за границу, кроме случаев преступления и нарушений общественного порядка. Они получили свободный доступ к судам и были освобождены от судебного залога. Конвенция давала облегчение в области права на труд и приравнивала русских и армянских мигрантов к местным гражданам в части призрения и социального страхования, а также образования и налогообложения.

Пожалуй, все, кроме права голоса на выборах. Впрочем, в то время в большинстве стран «нансеновский паспорт» можно было сравнительно легко обменять на паспорт полноправного гражданина.

По отзывам российских эмигрантов послереволюционной волны, «нансеновский паспорт» помог им выжить на чужбине и даже спас жизнь. Но неверно было бы представлять его идеальным средством решения всех проблем, с которыми они сталкивались. Эмиграция — это всегда тяжелые проблемы, но люди переживают их по-разному.

Даже того хуже. Для свободного человека переезд из одной страны в другую, особенно на первых порах, был сопряжен «с фантастическими затруднениями и задержками», с чиновничьей дубовостью.

«Английские, немецкие, французские власти, — писал он в «Других берегах», — где-то, в мутной глубине своих гланд, хранили интересную идейку, что, как бы, дескать, плоха ни была исходная страна (в данном случае советская Россия), всякий беглец из своей страны должен априори считаться презренным и подозрительным, ибо он существует вне какой-либо национальной администрации».

На самом деле для таких людей это был некий сертификат, позволявший русскому эмигранту хоть как-то существовать за пределами Советской России. Среди обладателей «нансеновских паспортов» были

• Иван Бунин,
• Сергей Рахманинов,
• Анна Павлова,
• Илья Репин,
• Игорь Стравинский и другие замечательные люди, которые определяли авторитет российской культуры в мире.

Многие считали этот сертификат временной вынужденной бумажкой, но были такие, для которых он был символом гордости за страну. Даже когда стало возможно обменять «нансеновский» на нормальный паспорт, они отказывались и от гражданства стран пребывания, и от краснокожих советских «паспортин».

До начала XXI века оставались эмигранты и их дети, которые жили с «нансеновским паспортом» и в конце концов получили гражданство Российской Федерации: Анастасия Ширинская-Манштейн (1912–2009), старейшина русской общины в Тунисе, председатель Объединения российских кадетских корпусов во Франции Андрей Шмеман (1921–2008).

Кирилл Харкевич, с которого мы начали рассказ, в 1930-х годах поступил с таким паспортом в университет в Брюсселе, выучился на горного инженера и отправился в Африку. Только тогда натурализовался как бельгиец и в конце концов вырос до CEO крупной горнодобывающей компании «Симетэн».

Фритьоф Нансен за свою работу на посту Верховного представителя по делам беженцев был удостоен Нобелевской премии мира 1922 года. В норвежской столице Осло на стене городской ратуши есть барельеф в его память. Нансен на нем изображен вместе с паспортом беженца.

Что сейчас

Здесь мы пропускаем тоже очень интересный с точки зрения истории российской эмиграции период Второй мировой войны и первых послевоенных лет, когда не было ни Лиги Наций, ни «нансеновских паспортов». Советский Союз был по завершении войны среди держав-победительниц, и западные союзники передавали оказавшихся в Европе выходцев из него советским властям. Даже тех, кто не очень хотел этого и не совершал никаких преступлений. Даже если их на родине ожидал ГУЛАГ, а то и расстрел.

Концепция «нансеновского паспорта» была частично использована при создании «проездного документа беженца», который предусмотрен Конвенцией ООН о статусе беженцев 1951 года. Его могут получить беженцы в любой стране, присоединившейся к Конвенции, в том числе и в России. Естественно, если они попросили убежища именно там.

В нормальных обстоятельствах для выезда гражданина России в зарубежную страну на длительное время (на работу, учебу, для ведения бизнеса, для воссоединения семьи) существует определенная процедура. Она может быть долгой и начинается с обращения в консульство или посольство. Как правило, по месту постоянного проживания заявителя. Он должен собрать и представить кучу справок и прочих бумаг, свидетельствующих о том, что в стране, куда он направляется, его ждут или готовы принять, не оставят на улице без денег и медицинской помощи. Или заинтересованы в его больших деньгах и инвестиционных идеях.

Он ждет и получает специальную визу, а прибыв на место, и вид на жительство, который дает возможность снимать или покупать жилье, открывать счета в банках, устраивать в школу детей, свободно передвигаться, в случае Европы — по всему Шенгенскому пространству, а во многих странах — даже голосовать на выборах в местные органы власти.

В 2007 году Европейская комиссия запустила проект «голубой карты», который представляет собой разрешение на работу для граждан стран, не входящих в ЕС. Для людей, профессия которых востребована в стране союза, как правило, высокооплачиваема, и есть работодатели, которые готовы обеспечить такую оплату. В некоторых странах есть программы «визы талантов» для людей, преуспевших в области науки и культуры.

Но все это о путях выезда на долгосрочное пребывание, требующих довольно длительного оформления, напоминаем, еще до отъезда. А что, если случай «пожарный»?

Многие, в том числе известные журналисты, писатели, деятели искусств, бизнесмены и просто часто путешествующие люди, выехали после февраля 2022 года по имевшимся у них визам для многократных краткосрочных поездок. Например, шенгенским. Они хоть и позволяют объехать всю Европу, но не дают прав ни устроиться на работу, ни открыть счет в банке, ни завести свой бизнес, ни воспользоваться выплатами из местной системы социального страхования. Даже пятилетняя шенгенская многократка не позволяет оставаться на территории дольше 90 дней в полугодие. Как-то молодой коллега приехал в Брюссель с такой визой на работу в корпункте информационного агентства. И вынужден был через три месяца вернуться в Москву с напоминанием, что «правильные» визы оформляются через посольство.

Но что делать, если поездка на родину затруднена, связана с риском, а то и бесполезна? Исключительные решения — не для многих, а штучно. Кто-то устраивается в существующих в стране организациях, кто-то создает новые юридические лица из переехавших из России сотрудников с перспективой получить вместо визы вид на жительство. Разумеется, в обход железного правила оформления в посольстве этой страны в России. Кто-то просто живет на свои, пока не кончатся многократка или российский паспорт. Правда, продлить его или получить новый можно в российском посольстве. Но кто знает — в наше время?

Этот путь тернистый, некомфортный, с непредсказуемым результатом, но в случае успеха дающий право и на длительное или постоянное проживание, и социальное обеспечение, и возможность работать, отдавать детей в школу, открывать счет в банке, передвигаться по миру с «паспортом беженца»… Кроме посещения страны, которую покинул. Возвращение может быть только окончательным с прекращением статуса и приложенных к нему прав.

При регулировании правового режима беженцев Конвенция исходит из того, что государства не только оценивают, насколько лицо, ищущее убежища, подпадает под признаки беженца, закрепленные международным правом и национальным законодательством, но и устанавливают правовой режим его проживания на своей территории. Поэтому большинство ее положений рекомендательные, и практика разная от страны к стране.

В отличие от визы статус беженца можно получить только на месте, в стране, в которой просишь убежища. В шенгенской Европе, например, по Дублинскому соглашению, именно страна, где беженец оставил первый отпечаток пальца, будет заниматься его досье и несет за него ответственность.

До этой страны надо еще добраться. Если она для россиян визовая, а у со-искателя визы нет, то изобретаются самые хитрые варианты. Например, девушка купила билет из Стамбула в Тбилиси (обе страны безвизовые) через Ригу. В транзитном зале рижского аэропорта заявила полицейским о желании просить убежище. Главное — дойти до первого представителя власти ЕС и заявить о себе. На сухопутных границах свои трудности.

Подача ходатайства о предоставлении убежища, фотосъемка, снятие отпечатков пальцев, прежде чем претендент получит койку в общежитии или крохотную комнату, бесплатный паек и первые карманные деньги, временный документ на период рассмотрения дела и в обмен на сданный властям паспорт — все это надо пройти. Собеседование может длиться несколько часов. Требуется убедительно доказать, что вы не просто от бедной жизни и в поиске приключений, а вам действительно нужна международная защита. Лучше если с документами, фото, видео, протоколами, повестками, публикациями…

Наверное, инженер Харкевич-старший не смог бы собрать таких обоснований, если бы требовалось это при получении «нансеновского паспорта». Ему и его семье никто конкретно не угрожал, по возвращении в Питер его могли и не расстрелять. Многие спецы его калибра служили потом большевикам и были в почете. Просто ему не по душе была новая власть. Достаточно было факта эмиграции. С советскими диссидентами времен холодной войны еще проще: СССР лишал их гражданства. Единственного.

Средний срок рассмотрения заявлений на предоставление убежища в ЕС — шесть месяцев — колеблется в зависимости от государства иммиграции. В этот период запрещено выезжать за пределы страны. Положительное решение принимается далеко не по всем делам. Но в последние годы на фоне военного конфликта в Украине граждане этой страны и России чаще получают «позитив».

Те, кто оформил статус беженца в Европе, получают право на

бесплатное жилье или деньги для аренды,

• вид на жительство,
• «синий паспорт» для поездок за границу,
• социальные выплаты,
• право на неотложную медицинскую помощь и базовое лечение,
• образование,
• профессиональное обучение и повышение квалификации и т.д.

Эти иностранцы имеют возможность трудоустраиваться в стране или быть самозанятыми, привозить семьи.

Сложность процедуры и бюрократическое буквоедство, раздражавшие еще Набокова, нетрудно понять. Прием беженцев — это очень чувствительная внутриполитическая проблема стран ЕС. Особенно на пиках притока мигрантов и во времена кризисов, когда на счету каждый бюджетный евро. Приток иммигрантов из Украины и России только дополняет и без того тяжелое миграционное давление со стороны Ближнего Востока и Африки. Политический класс стран ЕС так же, как сто лет назад Лига Наций, видит проблему беженцев как финансовую. Хотя и как социально-политическую тоже. И все время взвешивает эти факторы.

Лига Наций в голодном 1921 году выделила русских и потом армянских беженцев из общего хаоса движения оторванных от своих стран людей и выдала им «нансеновские паспорта». Что было невиданным прогрессом в правах человека. Сегодня очевидно, что новая волна исхода из России — не на два-три года. История прошлых волн показывает, что часть уехавших пускает корни на новом месте, во всех отношениях обогащая эти страны. Их потомки ассимилируются. Другая часть возвращается на родину, тоже внося новые штрихи в ее жизнь. Но в XXI веке среди тех и других несравнимо больше людей, которые чувствуют себя гражданами планеты Земля. Видимо, пора придумывать новые паспорта, за которыми стоит не одно государство, а международная структура.