Интегральные показатели военного потенциала стран — это оборонные расходы и численность армии. За 2022 год они, по уточненным данным Стокгольмского международного института исследований проблем мира (SIPRI), выглядели так:

Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен на конференции европейской оборонной промышленности в Брюсселе в начале апреля сообщила, что с начала специальной военной операции оборонные бюджеты стран Евросоюза выросли в среднем на 20%. И тем не менее значительная часть членов не сможет в этом году достичь даже целевого показателя для НАТО — 2% ВВП. Это показывает, насколько за прошедшее с окончания холодной войны время снизились военные потенциалы в ЕС. В частности, все боеспособные части Франции смогут закрыть по уставным нормативам лишь 80 км фронта. Все сэкономленные за тридцать лет деньги были направлены в гражданскую экономику и социальную сферу.

Оценки оборонительного потенциала стран или отдельных участников боевых действий проводятся различными методами, определенными национальной традицией военной науки. Часто эти методы весьма отличаются и дают разные результаты. Такие исследования традиционно учитывают помимо возможностей ВПК развитие инфраструктуры, географию и экономическое положение. В последнее время военные стараются включить в них оценки в области массовой психологии, политологии, истории и прочих смежных областей знания.

Но большинство читающей публики, журналистов, специализирующихся на военной теме, и даже некоторая часть экспертного сообщества склонны видеть в этих цифрах достоверный прогноз исхода вероятного столкновения сторон. Это ошибка. Наблюдатели доверяют такому прогнозу ровно до начала самой войны.

Главная особенность этой обязательной составляющей военного искусства — формальное сравнение не способно показать истинный результат, его нельзя использовать для надежного прогноза. С точки зрения соотношения военных потенциалов азиатский поход Александра Македонского должен был обернуться фиаско, а ВС СССР и Пентагон не могли проиграть во Вьетнаме и Афганистане. Таким образом, определение современными математическими методами и последующее сравнение военных потенциалов различных стран в гипотетических сценариях столкновений имеет весьма ограниченное практическое применение. Например, вступление Швеции и Финляндии в НАТО — отчасти в результате эмоциональной политической реакции — вряд ли было частью просчитанного в Генштабе ВС РФ сценария СВО. А ведь оно сделало и без того сложное положение Балтийского флота еще более тяжелым.

В действительности такие расчеты в первую очередь важны для определения сил и средств противника на конкретном участке фронта уже в ходе конфликта. Исходя из его определенного боевого потенциала рассчитываются, например, необходимые средства для прорыва обороны и перехода в наступление. В основе лежит идея о выражении произведенных разными компаниями вооружений несхожих калибров, мощности и тактико-технических характеристик (ТТХ), а также соединений разного состава к единым коэффициентам, позволяющим провести сравнение.

В России пересчет идет от единого боеприпаса 152 мм и единого огневого средства — буксируемой гаубицы 152 мм Д-20. Через проверенные на войнах и полигонах коэффициенты поражения — дальность, скорострельность и так далее — выражаются все остальные боеприпасы — от стрелковых до самых мощных авиабомб. А гаубица приравнивается, например, к 0,75 единицы определенного танка, возможности зенитного пулемета тоже могут быть выражены таким образом. Это касается любого оружия вплоть до самолетов.

Подобная идеология сравнения была заложена еще при Хрущеве. Она позволяет сравнивать, к примеру, такие разные танки, как «Абрамс» и Т-72. Вся условность этих коэффициентов очевидна, но принцип используется повсеместно.

Что касается потенциалов соединений, то в советской и российской военной науке за эталон взята механизированная дивизия США — по совокупному количеству техники, вооружения и возможностям нанесения огневого ущерба ей присвоен коэффициент «единица». Бронетанковая дивизия США имеет коэффициент 1,2. Российская мотострелковая дивизия в этой табели получила 0,9 в обороне, а бригада — 0,38.

Все это помогает генералам рассчитать количество собственных войск для наступления или обороны на совершенно конкретных участках фронта, если есть полные данные разведки о противнике. Но совокупный потенциал страны даже после появления в генеральных штабах в конце 50-х годов прошлого века ЭВМ не может использоваться для предсказания хода войны или хотя бы отдельного ее этапа. Однако теперь положение стало еще сложнее.

Совершенно неожиданные для военных теоретиков во всем мире тенденции, бурно развивающиеся в ходе специальной военной операции на Украине, вообще поставили под вопрос (возможно, временно) использование математических методов в планировании. Теперь уже сам расчет оборонного потенциала требует учета факторов, которые не укладываются даже в среднесрочную модель. По ней правительства стараются определить направления и интенсивность административных усилий в военном строительстве, а также связанные с ними бюджетные расходы. Скорость изменений при развитии сил и средств вооруженной борьбы, а также тактики их применения, сегодня заведомо превышает возможности даже суперкомпьютеров НАТО. Проблема заключается еще и в том, что постоянные изменения коэффициентов должны учитывать ранее невиданные свойства вооружений.

Для примера возьмем выполненный бывшим начальником разведки Сухопутных войск России Рустемом Клуповым расчет сил сторон в гипотетической десантной операции Китая с целью захвата Тайваня. Его уникальная экономика производит 32% мирового экспорта интегральных микросхем, жидкокристаллических дисплеев, сетевого оборудования и другой электроники, потребителями которых являются все страны мира, включая США и КНР.

Удаление от материка 150–180 км. Десант с кораблями прикрытия и обеспечения с крейсерской скоростью пройдет пролив за 6 часов.

Армия Тайваня насчитывает 330 000 человек личного состава:

Сухопутные войска из трех армейских корпусов:

• 25 пехотных бригад
• 5 бронетанковых
• 5 механизированных
• 2 группы сил специальных операций (ССО)

Они насчитывают в своем составе: танков — 1240, боевых бронированных машин — 2000, самоходных артиллерийских установок — 600, буксируемых орудий полевой артиллерии и минометов — 2400, реактивных систем залпового огня — 120, противотанковых средств — 220.

ВВС Тайваня имеют 288 самолетов и 46 вертолетов. Пусковых установок зенитных управляемых ракет — 380. ВМС Тайваня насчитывают четыре эсминца, 22 фрегата, 13 корветов, 31 ракетный катер, четыре подводные лодки, 18 вертолетов,две бригады морской пехоты.

В операции могут участвовать флоты союзников Тайваня — США, Австралии, Японии и Южной Кореи.

Народно-освободительная армия Китая (НОАК) насчитывает 2 035 000 человек личного состава в 13 общевойсковых армиях.

Сухопутные войска насчитывают: танков — 7590, боевых бронированных машин — 8820, самоходных артиллерийских установок — 2320, буксируемых орудий полевой артиллерии и минометов — 8726, реактивных систем залпового огня — 1872. В ВВС на вооружении 1830 боевых самолетов (из них 130 дальних бомбардировщиков), 106 вертолетов. Пусковых установок зенитных управляемых ракет — 700 и 1000 зенитно-артиллерийских систем.

ВМС КНР насчитывают:

• авианосцев — 3
• вертолетоносцев — 3
• десантных вертолетоносцев и кораблей управления — 4
• эсминцев — 37
• фрегатов — 71
• корветов — 41
• ракетных катеров — 60
• подводных лодок — 61
• около 700 боевых самолетов, из них палубной авиации — более 110
• вертолетов — около 200, из них палубных вертолетов — 76
• корпус морской пехоты в составе восьми бригад МП

Разумеется, в экспедиционный корпус направят не всю армию. Но даже в его минимальной конфигурации соотношение боевых возможностей этих разномастных соединений в переводе на универсальные коэффициенты составляет 1,8 в пользу Китая. Если высадка пройдет удачно и войска смогут продвигаться вглубь острова по 5–10 км в сутки, возникнет теоретическая возможность оккупировать Тайвань до подхода сил союзников.

При этом КНР является сугубо континентальной державой, не имеющей никакого опыта проведения морских десантных операций. Да и вообще серьезного боевого опыта за последние 30 лет не было. Морской десант требует завоевать господство в воздухе и на море. Если союзники оперативно направят на помощь Тайбэю хотя бы авиацию, эта задача станет почти невозможной.

Однако авиация и ракетные войска КНР на континенте в свете новейшего опыта тоже превращаются для флота США в страшную угрозу. До сих пор нет ни одного реального подтверждения, что самым современным западным средствам ПВО на Украине удалось сбить хотя бы одну российскую гиперзвуковую ракету. А Китай уже развернул на континенте первые гиперзвуковые комплексы дальнего действия против авианосцев.

Пока в боевых действиях они не участвовали (а продавать их Пекин не планирует), никто не знает, насколько они эффективны. Но опыт Черноморского флота заставляет пересмотреть все прежние расчеты эффективности авианосных ударных групп. Среди моряков и ранее встречались утверждения, что по нынешним временам это скорее оружие жандарма — плавучий аэродром для заморских экспедиций в слаборазвитые регионы Земли. Теперь же, когда появился реальный опыт поражения океанских атомных ракетных крейсеров и вычислена практическая стоимость такой атаки, а на вооружении уже появилось следующее поколение — «Цирконы» (Китай также усиленно работает над этим оружием), нет сомнений, что подобные рассуждения переместились в штабы НАТО.

Изменения, касающиеся строительства флота, в Военной доктрине США вносятся не спеша по очевидной причине: современное судостроение и технологии не позволяют менять концепции и связанные с ними конструкции кораблей хотя бы раз в 10 лет.

Это связано с резким сокращением разрыва в стоимости и сложности между гражданскими и военными технологиями.

К этому добавляется неопределенность в ходе гипотетической воздушной наступательной операции обеих сторон. Ставка на ключевую роль авиации в будущих сражениях, которая была сделана в свое время НАТО, привела к строительству в США громоздкой отрасли, призванной обеспечить множеством боевых самолетов всех союзников. Рост их стоимости и количества привел к огромным расходам (в том числе на содержание). Теперь значительная часть боевого потенциала НАТО выражается через возможности ВВС.

События на украинских фронтах за последние два года также поставили под сомнение все эти расходы и планы. Впервые современная авиация столкнулась с адекватной ПВО. Если этот опыт перенести на вероятную операцию в районе Тайваня, где самой географией обе стороны будут принуждены провести воздушную наступательную операцию, то потери сторон в миллиардах долларов в первые недели заставят вздрогнуть все парламенты и минфины мира.

И расчетное время захвата острова тоже теперь не внушает доверия. Революция FPV-дронов, ставших откровением для командования, не добралась пока с берегов Днепра до Тайваня. Но скорость, с которой количество дронов в тактической глубине 5–10 км сравнялось с количеством солдат в Донбассе, свидетельствует: китайцы, производящие эти дроны в виде оптовых партий запчастей для сборочных производств, перейдут эту черту намного быстрее.

Следовательно, во избежание катастрофических потерь техника отойдет во второй эшелон, плотность войск упадет, фронт стабилизируется, наступит равновесие. Это лишь вероятный сценарий, но никто еще не вносил реальные возможности тактических БПЛА в расчетные коэффициенты. Это пока terra incognita для военных теоретиков, хотя боевые действия с ними идут уже два года.

А стоит на первое место вывести экономические приоритеты, как главную роль начнет играть экономическая география: две трети острова покрыты труднопроходимой горно-лесистой местностью, главенствующей над побережьем. Командование Тайваня и союзники обязательно используют это обстоятельство, как и насыщенность острова военной инфраструктурой и плотную жилую застройку.

В таких обстоятельствах завоевание острова чревато полным разрушением инфраструктуры и экономики. Крупных жертв среди мирного населения избежать не удастся, предположительно их количество может составить 10–30% от числа населения, оставшегося в зоне боевых действий. Это означает, что в случае срыва эвакуации количество жертв среди мирного населения может составить от 2,5 до 5 млн человек.

Вероятны и более тяжелые последствия, которые невозможно предсказать математикой. Если отношения Кремля и Вашингтона станут ко времени операции еще хуже, можно предположить вероятную помощь России Китаю. США ради гарантированной победы вынуждены будут ввести в операцию большинство своих авианосных ударных групп, множество кораблей погибнет. Это накалит обстановку в Азиатско-Тихоокеанском регионе до критической массы и может создать предпосылки для перехода к применению тактического ядерного оружия.

Таковы результаты срыва условного «ближневосточного» сценария в битве за Тайвань — концепции, лежащей в основе современного военного искусства США. Под эту концепцию построена вся армия и инфраструктура Пентагона.

Она одинаково страшит и Пекин, и Вашингтон. Если бы одна из сторон имела надежду на быструю победу, она действовала бы во внешней политике более решительно.

Ход военных действий на Украине, конечно же, тоже просчитывался в сравнении боевых потенциалов ВС РФ и ВСУ. И обе стороны получили то, чего абсолютно не ожидали. Надеюсь, что в будущем этот урок заставит политиков с гораздо большей осторожностью подходить к оценке последствий своих решений в военном строительстве и «непреклонной» внешней политике.