«Завет воды»

М.: Фантом-Пресс, 2024. Перевод с английского Марии Александровой

Абрахам Вергезе — автор бестселлеров «Рассечение Стоуна» (2008) и «Заветводы» (2023), профессор Медицинской школы в Стенфордском университете и горячий сторонник пациенто-ориентированной медицины с обязательным осмотром больного и личным общением врача с ним. УЗИ или томограмма расскажут не обо всем. Вот почему во времена пандемии профессор Вергезе снял студентов с занятий и повел их в больницы: будущий врач обязан быть в трудную минуту рядом со страждущими, даже если может помочь им только словом. Нравственный императив живет и в сердцевине его книг, это отнюдь не означает, что вместо романов он пишет проповеди. Просто разноцветные и многофигурные его истории неизменно светятся изнутри: возможно, как раз поэтому.

С первого же эпизода 800-страничного «Завета воды», в котором плачет 12-летняя Мариамма — наступил самый грустный в жизни девочки день, день ее свадьбы! — мы погружаемся в незнакомый, чудесный, полный новых красок, звуков и блюд мир: основное действие романа разворачивается в Индии, в штате Керала, откуда и сам автор родом (хотя родился и вырос в Эфиопии, а большую часть жизни провел в Америке). Это ослепительно красивая земля. Умный и тонкий перевод Марии Александровой прекрасно передает детский восторг Вергезе перед белоснежными пляжами, зелеными склонами и собственным народом:

• «Это волшебный мир детских сказок — с ручьями и каналами, сетью озер и лагун, лабиринтом заводей и бутылочно-зеленых лотосовых прудов; огромная кровеносная система, поскольку, как рассказывал отец, все водоемы связаны друг с другом. Вода породила народ — малаяли, — подвижный, как текучий мир вокруг них, их движения и жесты плавны, волосы волнисты, они с готовностью изливаются звенящим смехом, когда плывут от одного родственного дома к другому, пульсируя и блуждая, подобно кровяным тельцам в сосудистой сети, подталкиваемые великим бьющимся сердцем муссона».

Юная Мариамма поселится в Парамбиле и с годами превратится в Большую Аммачи, муж ее, по счастью, окажется добрым и благородным человеком.

В этом патриархальном мире бродят слоны с нежными веснушчатыми ноздрями, люди заворачивают пищу в банановые листья и жуют рисовые лепешки идли, а любой поворот судьбы принимается как данность и волю Бога (в данном случае христианского). Все идет, как следует, кроме разве что одного: род мужа Большой Аммачи поражен неясным недугом. Дочка у главной героини рождается умственно отсталой, у ее сына развивается глухота, а муж внезапно умирает. В чем суть этого очевидного генетического сбоя, удастся понять только молодой Мариамме, связанной со второй, «медицинской», сюжетной линией романа. В ней шведский доктор Руни открывает лепрозорий «Сент-Бриджет» и избавляет от преждевременной унизительной смерти десятки прокаженных, а заодно спасет и возвращает к занятиям медициной молодого хирурга из Глазго, Дигби, обгоревшего в пожаре. Действие «Завета воды» прокатывается от 1900-го до 1970-х годов, хотя на патриархальном укладе Парамбиля это почти не отражается. Больше половины романа отдано рассказу о семье Большой Аммаччи. Но если перед нами и сага, то необычная: многие участники событий не состоят в прямом родстве, а интересуют Вергезе не столько истории его героев, сколько то, что всех их объединяет — общность судьбы. Рассечение невозможно, и в финале книги пораженная проказой мать и ее вполне здоровая дочь, которые наконец обрели друг друга много лет спустя, соединяют ладони — пусть и через стекло.

• Каким-то непостижимым образом Абрахаму Вергезе удалось уловить и передать движение и течение человеческой жизни. Именно это ощущение и остается после прочтения этого великого романа: полного погружения в ее полноводную, переливающуюся красками реку.

«Там темно»

М.: Редакция Елены Шубиной, 2024

Когда в прозе дебютирует литературный критик, умный, образованный и тонкий — держитесь крепче. Держимся и открываем дебютный роман Марии Лебедевой «Там темно».

Мария Лебедева принадлежит к тому самому поколению 30-летних, которое несколько лет назад высыпало на нашу литературную сцену гурьбой, заговорило о травмах, родительской нелюбви и тяжелом детстве, пришедшемся на 1990-е. Почти все эти молодые авторы по-настоящему талантливы, все пишут грамотно и много, не забывая про «арку героя», потому что учебники по творческому письму — у большинства настольное чтение. По мере погружения в роман «Там темно», полный игры света и тени, в том числе графической (текст перебивают черные квадраты, прямоугольники и паутинки длинных сносок), понимаешь, что Мария Лебедева стоит от шумной толпы умелых строителей правильных сюжетов в стороне.

Хотя учебники по литмастерству она тоже читала. Ее героиня ссылается на знаменитый «Путь героя» Джозефа Кэмпбелла. «История начинается с момента, когда герой слышит зов и не может противиться. Даже если позвал себя сам — это считается тоже. Бывает и по-другому. Скажем, делает вид, что не слышит. Или дар получает, но не хочет его принять». Сообщается об этом в самом конце романа, не в начале, когда речь о зове была бы более уместна. Но в том-то и дело, что роман этот — история двух сестер, о несколько депрессивной Кире, вроде бы писательнице, и маниакальной, яркой и острой Ясе, у которых общий отец и одна на двоих потеря (отец погиб в аварии), — вполне можно прочитать как пародию на все эти «пути героя» и «истории на миллион». Кажется, что прописанные в учебниках правила Мария Лебедева нарушает с упоением. Ее героини, конечно, движутся своими путями, но скорее под арками собственных снов, воспоминаний, боли.

Яся приезжает в город, сильно смахивающий на Тверь, Кира здесь живет и работает в хостеле, полном диковатых обитателей, бредет то домой, то на работу, однако все эти передвижения хаотичны, хронология спутана, действие постоянно перебивают флэшбеки из прошлого то Киры, то Яси, и иногда приходится напрягаться, чтобы понять, кто в данный момент мысленно выясняет отношения с неудачником-отцом. Добавьте к картине большую белую птицу, которая порхает над всем этим русским провинциальным бездорожьем, «совершенно не похожую на сову», хотя именно на сову она и похожа, и чудится, будто в эту книжку она слетела со страниц «Гарри Поттера». То есть, конечно, птицу привезла в клетке Яся. И город изменился. С неба полетели отнюдь не снежинки: «Одно за другим, за другим с неба падали белые перья».

Сквозь все эти светотени и стаи легких времирей то и дело проступают зорко и едко выписанные мизансцены, разворачивающиеся то в супермаркете, то во дворе, то в ресторане.

• «Бабуля тырит пакеты посреди овощного отдела. Активно мотает на руку, потому что пенсия маленькая, а пакеты бесплатные, у директора не убудет, всю страну растащили в пакетах эти директора магазинов. Километры мешков всё тянулись шуршащей лентой, слой за слоем скрывали бабулину руку».

Или вот человек во дворе:

• «У скамейки стоит человек, мокнет вместе с картонной табличкой. Могло показаться, как будто о чем-то просил, но на табличке внезапно значилась его услуга: «Стихи из ваших с л н ов». Кира сперва прочитала «слонов», пока не дошло, что это и сны, и слова одним махом. Человек продает стихи».

Есть здесь и язвительные описания свадьбы, разговоров Яси и Киры с их мамами, начальницами, общий знаменатель всех историй один: невозможность вписаться. Никуда, ни к кому. Возле глав, остроумно названных ответами на вопросы из теста на депрессию («Мне не грустно», «Я смотрю в будущее без особого разочарования», «Я могу работать примерно так же хорошо, как и раньше»), следует менять плюс на минус: героине очень грустно, она понятия не имеет, зачем ей вообще «хорошо работать», будущее ее — смутно и, скорее всего, готовит разочарования.

Но зачем же нас вовлекают в это сложное и сумеречное путешествие? О чем, собственно, этот роман? Отец Яси и Киры недаром филолог, неслучайно он учит дочек читать, вглядываться в слова. «Там темно» — роман о рождении слова — из тьмы молчания, из нежного звона серебряновечной поэзии и прозы, из незнания, куда двигаться и как жить. Именно таков путь героини: навстречу словам, точным, острым, идеально подходящим для рассказа о жизни полуоотмороженного города, подавленного унынием отца, двух любящих его жен и их дочек. Слова здесь материальны и творят реальность:

• «У сказочной принцессы слова катились с губ жемчужинами, алыми розами падали оземь. Слова Яси тоже в какой-то мере были волшебными: они превращались в скандал».

Слова здесь — живые:

• «Всюду виделись цитаты из ненаписанного, никогда никому не показанного, точно в голову влезли и подглядели: молчишь ты — скажет кто-то иной. Слова не умеют ждать». Слова обладают особенной силой: «Слова, бьющие наверняка, так и рвались с поводка-языка».

Важно их только найти, нащупать, вынуть из мрака немоты. «Кира застыла на месте, ладонь замерла над Ясиным острым плечом. — Что не так? — Это все же не наше. Надо историю про сестер. Перебрав прочие слова, остановилась на коротких, заурядных. На этих вот: — Я расскажу». И Мария Лебедева рассказывает. Каламбурит, острит, вглядывается в корни, рассекает поговорки, материализует метафоры, в результате именно тщательность ее работы с языком, влюбленность в звуки и делает ее роман совершенно оригинальным. С губ этой принцессы и в самом деле катится жемчуг.