Без продвижения

Так или иначе, наступление ВСУ в Курской области и бомбардировки военных объектов в сопредельных регионах лишь откладывают переговоры еще на какое-то время, но не отменяют их вовсе. Напротив, последний демарш с большой долей вероятности подтвердит уже известное мнение наблюдателей: обе стороны конфликта ограничены в силах для быстрой победы над противником, боевые действия в целом находятся в зависшем состоянии.

При этом количество жертв среди военнослужащих и мирных жителей растет. Согласно проведенному в октябре 2023 года исследованию ООН, вооруженный конфликт в Украине каждый день уносит жизни не менее шести мирных жителей (см. сноску 2). Можно предположить, что вряд ли эта цифра сократилась за прошедший год. То, что бои между Россией и Украиной не имеют перспектив прекращения в обозримом будущем, должно было стать очевидным для любого наблюдателя. Продвижение на 10–15 километров в ту или иную сторону ценой разрушения населенных пунктов, гибели и инвалидности множества людей — такова картина, которую можно наблюдать. Казалось бы, глядя на это, любой политик должен был бы призывать только к одному — к немедленному прекращению огня и началу переговоров. Однако

Западный альянс практически полностью поддерживает любые действия Украины, в том числе те, которые ведут к эскалации. Китай обвиняют в поддержке России, хотя Пекин все эти годы выступал за прекращение огня в Украине более последовательно, чем кто-либо. Почему же голоса за мир, даже несмотря на чудовищные потери, звучат пока что слабее требований продолжать боевые действия?

Замораживание конфликта в постколониальном мире путем перемирия на неопре­деленный срок имеет немало примеров за последние без малого 80 лет. Вместе с тем опыт Джаммы и Кашмира, Корейского полуострова и Западного берега реки Иордан показывает, что подобная стратегия, хотя и выглядит гуманно, скорее всего, окажется очередным заимствованием у потомков. Замороженные конфликты постоянно балансируют на грани своего возобновления (см. снсоку 3), следующие поколения привыкают к отсутствию решения и передают их своим детям. Появление еще одной зоны неопределенности на годы и десятилетия в центре Европы и в масштабах, значительно превышающих Северный Кипр, может стать той чашей на весах международной стабильности, которая окончательно опрокинет существующий мировой порядок.

Спор сторонников и противников перемирия тем временем продолжается и набирает обороты. Визит министра иностранных дел Украины Николая Кулебы в Пекин в конце июля в целом подтвердил, пусть и с оговорками, готовность к началу переговоров. Сторонники и противники перемирия тем временем приводят аргументы в свою пользу и оспаривают аргументы противной стороны. Давайте, суммируя имеющийся материал, попробуем обобщить существующие позиции и на их основании сделать вывод о возможных ключевых предпосылках перемирия по состоянию на начало осени 2024 года.

Аргументы за перемирие

Первый аргумент сторонников прекращения огня апеллирует к тому, что военные действия приняли затяжной характер и ни одна из сторон не может получить решающего преимущества. Боевые действия, полагают они, нужно прекратить ради сохранения жизней людей и критически важной для их существования инфраструктуры (см.сноску 4), отдав решение споров будущим поколениям.

Оппоненты, в свою очередь, признают, что для Украины текущий кризис фактически является сражением за независимость. Она носит экзистенциальный характер для государства и должна быть столь долгой, сколько потребуется для реализации целей его сохранения. И если Украина продолжит получать помощь западных союзников, в перспективе от двух до десяти лет у нее есть шанс достичь своих целей. Перемирие, особенно на текущих условиях Москвы, говорят критики, будет означать большую экзистенциальную угрозу для Украины, чем продолжение вооруженного противостояния.

В ответ на это сторонники перемирия приводят свой следующий аргумент: поскольку Украина значительно слабее России демографически и экономически, продолжение боевых действий может ее полностью истощить и обескровить даже в случае сохранения помощи Запада.

При этом сегодня совершенно непонятно, каким образом и какой ценой Украина сможет вернуть территории. Заключение перемирия позволит ей избежать дальнейших существенных потерь в людях и инфраструктуре, вернувшись к развитию собственного экономического и военного потенциала.

По мнению противников такого решения, перемирие в нынешнем положении дел станет еще большей экзистенциальной угрозой для Украины, ведь они считают, что цель Путина заключается в подчинении ее себе. Окончание вооруженного конфликта неизбежно приведет к политической нестабильности в Украине, вызванной вполне вероятным падением власти президента Зеленского в результате перемирия на условиях фактической потери восточных территорий. Очередная «замятня» в Киеве будет на руку Москве, которая станет действовать с помощью своей агентуры в интересах разрушения существующей украинской государственности.

И тут сторонники перемирия приводят свой третий аргумент, апеллирующий к возможным планетарным последствиям конфликта. Дальнейшее продолжение военных действий чревато эскалацией и перерастанием до войны глобального уровня вплоть до применения ядерного оружия, в результате чего из-за конкретного спора рискует погибнуть человечество и все живое на Земле.

Контраргумент противников звучит, возможно, бездоказательно, но вполне уверенно:

Вместе с тем военные действия в Украине в глазах ее западных союзников представляются удачным способом сдерживания России по другим более чувствительным направлениям. Нужно продолжать помогать Украине, спокойно наблюдая, как Россия расходует свой потенциал, говорят они.

Наконец, четвертый, добавочный аргумент за перемирие носит сугубо этический характер: мир в любом случае лучше военных действий, поэтому призывать к их продолжению с какой-либо стороны аморально. Моральный же контраргумент утверждает, что в ситуации такого конфликта мы не можем не учитывать его характер: кто что делал, в какой последовательности и с какой целью.

Как видим, обе стороны по-своему апеллируют к экзистенциальному характеру конфликта для Украины и даже всего мира, но при этом делают прямо противоположные выводы. Посмотрим теперь на аргументацию противников перемирия.

Аргументы против перемирия

Первый наиболее распространенный аргумент против перемирия состоит в том, что оно будет крайне неустойчивым. Передышка, говорят противники перемирия, позволит Кремлю компенсировать понесенные потери и начать все снова с большей вероятностью успеха для себя. Контраргумент выглядит вполне симметрично: Украина тоже получит передышку, а в случае сохранения действующих санкций России будет сложнее собрать силы для сдерживания соседа и решения проблемы спорных территорий дипломатическим путем.

Второй аргумент против прекращения огня апеллирует к природе кремлевского режима. Освободив боеспособные и закаленные на украинских полях сражений части, Россия может начать давление и на других направлениях. Контраргумент предполагает ответственность и солидарность стран евроатлантического альянса.

Наконец, у противников перемирия тоже имеется глобальный аргумент:

Контраргумент напоминает нам, что подобные прецеденты были раньше. Сама Россия косвенно апеллирует к оккупации Израилем Западного берега реки Иордан в 1967 году и последующей аннексии Иерусалима и Голанских высот. Другой пример нерешенных границ в постколониальном мире — спорная территория Джаммы и Кашмира между Индией и Пакистаном — тлеет, время от времени разгорается, но не взрывается уже несколько десятилетий подряд (см. сноску 5). Оба кейса не привели к массовому пересмотру государственных границ в мире, вряд ли случай спорных территорий в Восточной Европе моментально обрушит режим границ в сопредельных с регионом Европе и Азии. Вопрос о «неспра­ведливых границах» может быть решен в отдаленном будущем благодаря международной торговле и кооперации по аналогии с Соглашением угля и стали, положившим конец долгому спору Германии и Франции за Эльзас и Лотарингию.

Тем временем четвертый, добавочный аргумент против перемирия специально от российской оппозиции в изгнании гласит, что сохранение за Россией территорий на востоке Украины будет подано как победа Путина. Это упрочит его власть в стране.

Резонным ответом на это выглядит констатация, что военные неудачи необя­зательно приводят к смене режимов, самым очевидным примером здесь может служить сохранение у власти Саддама Хусейна после неудачной попытки захвата Кувейта и операции «Буря в пустыне» в 1991 году. Вместе с тем прекращение боевых действий оставит российский режим один на один с целым рядом острых и нерешаемых социальных и экономических вопросов, обусловленных общей неэффективностью существующей модели управления. Разные слои общества могут потребовать решения своих проблем, в том числе за счет большей демократизации страны и допуска их к управленческим процессам. Вернувшиеся с фронта ветераны совершенно не обязательно будут сохранять лояльность власти. Золотой дождь за службу на передовой пройдет, а ранения и память о погибших товарищах останутся. В этой ситуации окончание боевых действий может оказаться более опасным решением для Кремля, чем их продолжение.

Дилемма неопределенности

Таким образом, обе стороны — сторонники и противники перемирия — имеют похожий набор аргументов. Они апеллируют одновременно к собственным расчетам и прогнозам соотношения сил на поле боя, возможным глобальным последствиям конфликта и моральной составляющей проблемы. Одни рассчитывают на пусть не скорое, но возможное истощение России. Другие опасаются, что Украина может истощить свои людские и военно-экономические ресурсы гораздо раньше. Одни боятся ядерной войны, другие видят угрозу международному режиму границ во всем мире. Наконец, одни говорят об аморальности военных действий как таковых, а их оппоненты настаивают на справедливости, какой они ее понимают.

По сути дела, России, Украине и всему миру предлагается выбирать между перемирием с непредсказуемыми последствиями в будущем и очень долгими боевыми действиями с не более очевидным результатом. Те, кто выступает за мир, опасаются новых многочисленных жертв и возможности «всеобщей истребительной войны» по Канту.

В пользу перемирия говорит нарастающая усталость от военного конфликта в России, Украине и ЕС. Современные европейские общества, к которым, несмотря ни на что, относится и Россия, не готовы к затяжному военному конфликту посреди Европы, о чем свидетельствует растущее недовольство и подавляемые с обеих сторон низовые инициативы в пользу прекращения огня. Что может открыть дорогу к переговорам?

Главным препятствием на пути перемирия служит отсутствие доверия, в особенности в отношении российского руководства, со стороны Украины и ее союзников. Нежелание «победы Путина» для критиков режима пока выглядит сильнее угрозы новых жертв и разрушений в случае продолжения боевых действий на истощение России за счет украинцев. Министр иностранных дел Украины Кулеба недавно заявил в Китае о готовности к диалогу в случае перехода Москвы к «добропорядочным переговорам». Это напоминает интенцию президента США Рейгана, говорившего о готовности к разрядке в случае перемены в позиции Москвы незадолго до прихода Горбачева в Кремль. Начавшим СВО руководителям России будет крайне трудно ее завершить путем мирных переговоров в силу крайней степени недоверия к ним не только в Киеве. Первым шагом к мирному урегулированию в Восточной Европе могли бы стать определенные реформы в России и некоторые перестановки в российском руководстве, которые сняли бы препятствие в виде недоверия.

Однако нельзя не признать, что Запад не делает ничего для четкой артикуляции возможного выхода для российских элит. Напротив, почти все ведущие западные эксперты говорят о неизбежности противостояния с Россией из-за «столкновения интересов», не важно, с Путиным или без него. Никакой дорожной карты возвращения к мирному сосуществованию никому в России фактически не предлагается. Элиты и общество тотально признаны ответственными за происходящее.

Американский истеблишмент и европейские союзники практически хором говорят о необходимости долгосрочной политики сдерживания России по аналогии с холодной войной. Она очевидно должна привести к поражению противника, как в случае с СССР. Понимают ли они сами, что подобная угроза способна сплотить не только российские элиты, но и все российское общество вокруг действующего президента в долгом противостоянии с Западом, частным случаем которого является украинский конфликт? При этом американская экономическая и военная гегемония в сегодняшнем мире далеко не столь очевидна, как во времена автора доктрины сдерживания Джорджа Кеннана.

К сожалению, похоже, что они все прекрасно понимают. Хуже того, Россия как «воображаемый другой» во внешнеполитической стратегии США прочно заняла нишу «удобного врага», угрожающего американским ценностям. В этой связи обращает на себя внимание наблюдение историка-американиста Ивана Куриллы. В недавно опубликованной книге он написал, что уже при следующем президенте США (см. сноску 6) декларированное ранее «окончание эры крупных военных операций» по переустройству других стран «легко может оказаться пересмотренным», особенно если «российско-украинский конфликт будет представлен как экзистенциальная угроза американским идеалам» (см. сноску 7). Войну двух крупнейших ядерных держав по-прежнему трудно представить, но сегодня они гораздо ближе к прямому военному столкновению, чем в эпоху до 1985 года. Борьба с внешним врагом в лице России может снова сплотить американское общество, достигшее предельной степени поляризации за последнее десятилетие.

Этот контекст необходимо учитывать, говоря о перспективах российско-украинского перемирия. Ближайшие месяцы покажут, насколько оправданны ожидания и устремления выступающих за мир «идеалистов» и чего будет стоить желание «реалистов» достичь ослабления России за счет украинского конфликта. Предстоящие осень и зима обещают быть долгими и трудными для всех.