Большое интервью основателя Telegram Павла Дурова, человека непубличного, Такеру Карлсону в феврале 2024 года выглядело как заявка на превращение в публичную фигуру — хотя, как и положено любой новости сегодня, было быстро забыто. Но задержание французскими властями поместило его в эпицентр скандала, который выходит за рамки его собственной судьбы или даже судьбы Telegram.

Дуров долгое время казался неуязвимым enfant terrible мира технологий. Его детище, Telegram, для многих стало символом свободного общения, неподвластного цензуре и слежке. Но вот незадача — оказалось, что свобода в интернете, как и в реальном мире, имеет свои пределы. И эти пределы определяют не визионеры-программисты, а скучные люди в костюмах, сидящие в правительственных кабинетах.

Конечно же, много лет поведения в стиле «я от бабушки ушел, я от дедушки ушел» не могло не отразиться на репутации. Позиция «быть не как все», в том числе в вопросах корпоративной прозрачности, довольно важной части современного западного мира, породила много домыслов и конспирологических теорий в духе «на кого работает Дуров» и «кому он отдал ключи». Но давайте попробуем конспирологию отложить в сторону и посмотреть на всю эту историю с точки зрения более серьезных (и долговременных) глобальных процессов.

Ключи от платформы

«Казус Дурова» может перекроить ландшафт современных коммуникаций. Его задержание французскими властями — не просто очередной эпизод в противостоянии государств с какими-то личностями, живущими не по правилам или не по тем правилам. Это симптом тектонических сдвигов в цифровом мире, где свобода слова сталкивается с требованиями безопасности, а неприкосновенность частной жизни — с государственным контролем. Нет сомнения, что за кейсом маленькой компании, сумевшей сделать глобальный популярный продукт, сейчас очень внимательно следят мировые техногиганты.

Ключевой вопрос, который поднимает эта история:

С одной стороны, корпорации заявляют, что конфиденциальность данных пользователей для них на первом месте. Но, как показывает практика, при получении запроса от государственных органов они в большинстве случаев идут на уступки. Например, Facebook* ответил на 77% запросов правоохранительных органов в первой половине 2023 года, а Google передал информацию по 81% запросов. Telegram, хоть и декларировал отказ сотрудничать с государствами, все же был уличен в предоставлении данных властям Германии в начале 2024 года.

Французские власти, предъявив Дурову обвинения в пособничестве терроризму, торговле наркотиками и распространении детской порнографии, фактически бросили перчатку всему технологическому сообществу. Мол, хватит играть в песочнице по своим правилам, пора взрослеть и нести ответственность за то, что происходит на ваших платформах.

Вспомним, как все начиналось. Молодой программист создает социальную сеть «ВКонтакте», которая становится феноменально популярной. Но потом — конфликт с властями, продажа доли, уход из компании. И вот уже Дуров, как современный Прометей, дарит миру Telegram — мессенджер, обещающий неприкосновенность переписки и свободу от цензуры.

Красивая история, не правда ли? Вот только реальность, как всегда, оказывается сложнее. Потому что свобода в интернете — это не только возможность делиться котиками и обсуждать политику. Это еще и раздолье для тех, кто использует эту свободу во вред другим. И вот уже в Telegram появляются каналы террористов, торговцев наркотиками, распространителей детской порнографии. Точно так же в нем существуют каналы противоборствующих сторон в политике, в конфликте России и Украины и так далее.

И что делать создателю платформы? С одной стороны — принципы неприкосновенности частной жизни и свободы слова. С другой — реальная угроза безопасности людей. Дуров долгое время балансировал на этой тонкой грани, отказываясь полноценно сотрудничать с властями разных стран и уверяя, что Telegram сам справляется с модерацией контента. Наверное, в какой-то степени это и происходило, хотя компактный размер команды, которым он так (во многом справедливо) гордится, состоящей в основном из инженеров, вряд ли способствовал большой эффективности этого процесса, учитывая гигантское число пользователей.

Но вот незадача — оказалось, что государства не готовы принимать такие правила игры. В первую очередь, конечно, такое плохо принимают в странах с жесткой властью, старающейся контролировать информационное пространство. Китай, Иран и Россия первыми отметились в борьбе с Telegram еще больше пятилетки тому назад. Имели к нему претензии и в ряде европейских стран, а в Испании даже ненадолго заблокировали — впрочем, там это было не в связи с политическими проблемами или уголовным миром, а ввиду жалобы на нарушение авторских прав местных медиахолдингов. Это, кстати, тема для отдельного разговора: как современные коммуникации соотносятся с их бизнес-моделями и, шире, — всем миром зарабатывания на авторских правах. Имелись претензии и к другим популярным средствам распространения информации — вот Бразилия недавно запретила работу Twitter (простите, X) Илона Маска за отказ назначить официального представителя в стране.

Надо отметить, что различен в разных странах и имидж Telegram. Если в государствах с разными ограничениями свободы слова он воспринимается в первую очередь как уникальный остров свободы, то в странах, где с ней и так неплохо, считается, что им пользуются те, чью свободу надо ограничить, — а именно преступники.

И вот она ирония судьбы:

Однако было бы ошибкой проводить прямые параллели между нынешней ситуацией и историей противостояния Telegram с российским правительством.

Цифровой Робин Гуд

Вспомним 2018 год. Роскомнадзор, после отказа Дурова предоставить ФСБ ключи шифрования (чтобы это не значило с технической точки зрения), начал беспрецедентную кампанию по блокировке Telegram. Результатом стал эпический провал, ставший притчей во языцех и породивший море мемов. Миллионы россиян продолжали пользоваться мессенджером, а заодно освоили искусство обхода блокировок. В той истории Дуров выступал в роли Давида, сражавшегося с Голиафом государственной машины. И, надо сказать, вышел из этой битвы победителем.

Нынешняя ситуация принципиально иная. Французские власти действуют не путем топорных блокировок, а через правовые механизмы. Они не пытаются запретить Telegram, но требуют от платформы соблюдения законов и норм ЕС. И здесь Дуров уже не может просто отмахнуться или уйти в глухую оборону.

Но вот что действительно забавно: внезапно в России обнаружилась целая когорта защитников Дурова. Те самые политики и чиновники, которые еще вчера клеймили Telegram как рассадник экстремизма, сегодня возмущаются действиями французских властей.

Послушать их, так Дуров чуть ли не последний оплот свободы слова в мире. Люди, которые предлагали несколько лет назад «закрыть эту шарашкину контору», теперь говорят, что «Дуров стал жертвой западной цензуры. У нас такого бы не допустили!». Действительно, у нас бы не допустили. У нас бы Telegram просто заблокировали, да так неумело, что половина рунета полегла бы как сопутствующий ущерб.

Эта внезапная смена риторики российских властей по отношению к Дурову и Telegram — прекрасная иллюстрация того, как политика может заставить вчерашних врагов стать союзниками. Хотя бы на словах. Конечно, эта показная забота о судьбе Дурова — не более чем политический театр. Удобный повод лишний раз пнуть ставший недружественным Запад и отвлечь внимание от собственных проблем с цифровыми свободами.

В реальности же ситуация Дурова гораздо сложнее, чем ее пытаются представить и западные обвинители, и неожиданно прозревшие российские защитники. Это не битва добра со злом, а сложный правовой и этический конфликт, в котором нет однозначно правых и виноватых. Исход этого конфликта может определить будущее не только Telegram, но и всего глобального цифрового пространства. Поэтому, вместо того чтобы разбрасываться громкими заявлениями, стоило бы всем заинтересованным сторонам сесть за стол переговоров и попытаться найти решение, которое учтет интересы и пользователей, и государств, и технологических компаний.

А пока этого не произошло, мы будем наблюдать за этим захватывающим спектаклем, где Дуров играет роль то цифрового Робин Гуда, то опасного преступника — в зависимости от того, кто и откуда на него смотрит.

Мы наблюдаем глобальный тренд:

Вот перед нами Марк Цукерберг, который еще недавно говорил о глобальной миссии Facebook* по объединению людей, а теперь вынужден оправдываться перед Конгрессом США за утечки данных и распространение фейков. Или Джек Дорси, ушедший из созданного им Twitter после скандалов с модерацией контента. Все эти истории говорят нам об одном: эпоха безграничной свободы в интернете ушла, на смену ей приходит эра регулирования и ответственности. Кажется, что это уже поняли все. Но почти никто не понял, как именно это должно быть устроено в пространстве более глобальном, чем юрисдикция конкретного государства. И дело Дурова — это своего рода водораздел, момент истины для всей отрасли.

Парижский стандарт

Чем больше Дуров сопротивляется, тем сильнее становится давление. И не только на него, но и на всю отрасль. Потому что государства, почувствовав свою силу, уже не остановятся. Вспомним недавний, но уже многими забывшийся случай в США, где суд решил, что алгоритмические ленты TikTok не защищены законом об ответственности платформ за контент пользователей. Это решение открыло ящик Пандоры: теперь любая соцсеть может оказаться под ударом за контент, который она рекомендует пользователям.

Вопрос стоит ребром: кто будет определять правила игры в цифровом мире? И еще более важно — кто станет отвечать за последствия воплощения этих правил? Технологические компании, которые создают платформы? Или государства, которые отвечают за безопасность своих граждан? И здесь кроется самое интересное.

Почему на месте цифрового Дон Кихота, сражающегося с ветряными мельницами государственного регулирования, оказался именно Дуров? Мы договорились не обращаться к конспирологии, поэтому давайте просто взглянем на то, чем Telegram на корпоративном уроне отличается от своих конкурентов. Все конкуренты имеют большой штат корпоративных менеджеров, юристов, пиарщиков. У них есть большие отделы GR — состоящие из людей в пиджаках и галстуках, «прорабатывающих вопросы» с разными национальными чиновниками на их языке и ведущие с ними бесконечные переписки по любым обращениям, и отряды корпоративных юристов, мимо которых не пролететь и мухе. В конце концов, у них есть выстроенная система корпоративного управления, с независимыми директорами, наемными профессиональными менеджерами и далее по списку. И рядом с этим появляется Дуров, дико эффективный без этого всего, живой пример абсолютного успеха концепции «бережливого стартапа». Но при этом ему забыли сказать, что эта концепция работает только в «малом мире». В большом же все корпоративные отягощения уже становятся не бременем, а необходимым жизнеобеспечением. Все, закончились детские игры, надо принимать взрослые правила.

Лишенный всех этих лат корпоративного мира, Павел Дуров оказался в уникальной ситуации ответственным лично за все, за что обычно отвечают большие корпорации. Это неприятно для него лично, но, скорее всего, не так плохо для всех нас. Дело стало гораздо более ярким и заметным, поэтому и есть надежда, что оно послужит катализатором для решения давно назревших проблем.

И вот мы подходим к ключевому вопросу: как найти баланс между свободой и ответственностью в цифровом мире? Как обеспечить безопасность пользователей, не превращая интернет в оруэлловский кошмар тотальной слежки? Ответ, как это часто бывает, лежит где-то посередине. И дело Дурова может стать отправной точкой для выработки новых правил игры. Правил, которые будут учитывать интересы всех сторон: пользователей, технологических компаний и государств.

Возможно, нам нужен новый общественный договор для цифровой эпохи. Договор, который определит границы ответственности платформ за контент, но при этом сохранит базовые принципы свободы слова и неприкосновенности частной жизни.

Судя по всему, в целом Telegram не был таким уж несговорчивым и в основном удовлетворял требования национальных юрисдикций по постмодерации (то есть реагированию на уже опубликованное) контента — в основном, когда они были судебно оформлены. Но в современном мире, когда генерировать любой контент можно быстро и дешево с помощью искусственного интеллекта, как и создавать тысячи новых аккаунтов взамен закрытых, история про постмодерацию на основе рассмотрения официальных претензий перестала работать. И нужно искать новые инструменты. В которых держатели платформ отнюдь не заинтересованы — ни с точки зрения лишних больших расходов на них, ни с позиции потери лояльности пользователей, которыми это будет отрицательно воспринято этически и создаст им технические сложности.

Наиболее вероятный путь — поиск решений, которые позволят сохранить дух свободы, присущий интернету, но при этом обеспечат необходимый уровень безопасности и ответственности. Представьте себе, например, систему многоуровневой модерации контента, где алгоритмы искусственного интеллекта работают в связке с человеческими модераторами и независимыми экспертными советами. Или механизм апелляций, позволяющий пользователям оспаривать решения платформ о блокировке контента.

Все это уже существует в той или иной форме, хотя не в Telegram. Работает пока довольно плохо, создавая изрядное число проблем пользователям из-за ложных срабатываний или, наоборот, допущения того, чего пропускать не стоит. Но с чего-то надо начинать.

Конечно, скептики скажут, что все это утопия. Что государства никогда не откажутся от стремления контролировать информационные потоки, а технологические компании будут до последнего цепляться за свою независимость. И будут отчасти правы.

Но история показывает, что даже самые сложные конфликты в конце концов находят свое разрешение. Вспомним, как развивались индустрии кино или телевидения. Там тоже были периоды жесткого противостояния с властями, цензуры и самоцензуры. Но в итоге были выработаны механизмы саморегулирования, которые позволили сохранить творческую свободу и при этом учесть общественные интересы. Нечто подобное неизбежно ждет и мир социальных сетей и мессенджеров.

Telegram уже начал меняться. В частности, по похожим с «казусом Дурова» претензиям Южной Кореи уже признал наличие проблемы и выделил специальный канал связи, а также анонсировал создание «горячей линии» для французского правительства и ЕС в целом. Закрыл функционал «Люди рядом» — им мало пользовались обычные юзеры, но очень любили торговцы разными нехорошими вещами. А сам Дуров разразился постом, в котором признал необходимость не только свободы, но и ответственности, и пообещал «превратить модерацию в Telegram из области критики в область похвалы».

Так что следите за новостями из Парижа. Потому что то, что сейчас кажется лишь очередным скандалом с участием эксцентричного технобизнесмена, может оказаться поворотным моментом в истории интернета.

* Входит в корпорацию Meta, признанную экстремистской и запрещенной в РФ.