На наших глазах разворачивается уникальный эксперимент. В его основе лежит вопрос высшей риторической сложности: как часто человек может менять свои представления о мире без ущерба для психического здоровья?

Вопрос непраздный, он затрагивает многих, но в первую очередь канальских глашатаев истины. Они подверглись мощному испытанию: медовый месяц с Трампом закончился так же внезапно, как и начался. Пропагандисты хронически не успевают приспосабливать лица и речи к свистопляске политических метаморфоз. Даже признанный ас перевоплощений Соловьев растерян. Еще вчера он торжествовал, называл президента Трампушкой и не уставал намекать: многие его постулаты не иначе как заимствованы из обильного творчества Владимира Рудольфовича. А уже сегодня при упоминании о Трампе чело Соловьева омрачается гневом вперемешку с печалью.

* * *

Если бы с Россией не случился казус Трампа, его следовало бы выдумать. Хотя бы для того, чтобы при колеблющемся свете великого комбинатора попытаться лучше разглядеть нас сегодняшних. Так долго вставали с колен, так бурно дискутировали о своей идентичности, самости, но вот пришел Он, и вмиг все переменилось. Даже бранное слово «перестройка» обрело новую прекрасную жизнь в связи с американской реинкарнацией. Недолго думая, отечественные торопливые творцы смыслов мгновенно перевели само понятие из разряда ругательств в разряд высшей похвалы.

По иронии судьбы сей цирковой кульбит совпал по времени с важной российской датой — 40-летием нашей перестройки. Ведь за все это время не было ни одного большого содержательного разговора об этапном повороте российской истории. Казалось бы, есть о чем подумать в связи с изменившимся контекстом. Но нет, тут все по-прежнему. Горбачевский прорыв привел страну к краю бездны, из которой мы и поныне пытаемся выбраться. Ведь сейчас не может быть такого, чтобы вина не была персонализирована. Это один из важных канонов пропаганды. Впрочем, чем дальше, тем меньше восторгов звучит и в адрес американской перестройки.

Не исключено, что к концу политического сезона и она будет отправлена на свалку истории.

В сумраке дней можно разглядеть только Александра Проханова, неутомимо кующего новые национальные идеи. Самая свежая из них звучит так: «Сегодня в российском сознании должна вспухнуть мечта о бессмертии». Пока сверхидея «вспухла» только в отдельно взятом Проханове. Правда, его заокеанские коллеги тоже не дремлют. Некий представитель Белого дома заявил, что США уже научились управлять пространством и временем. Хорошо бы двух крупных первооткрывателей посадить на настоящие, а не ментальные (имени опять же Трампа, без него сегодня никак и нигде не обойтись) американские, они же русские, горки. Пусть они там управляют и бессмертием, и пространством, и временем.

* * *

В присутствии Трампа многие устойчивые отечественные идеологемы затрещали по швам. Комментаторы восхищались не только самим Дональдом Фредовичем (так принято называть президента в кругах, артикулирующих близость к горним высям), но и его командой. В ход пошла вольнолюбивая лирика. Восторги по поводу молодых, сильных, образованных людей, готовых перевернуть старый мир, не знали границ. И все это звучало из уст тех, кто не то чтобы мир перевернуть (об этом не может быть и речи), но и свое окаменевшее сообщество хоть как-то разнообразить не готов. Конечно, страна переживает непростой период своей истории.

Однако тот барабанный бой, который обрушивается на головы потребителей, делает его, период, еще более непростым. За три года отряд топовых обозревателей сузился до минимума. Они комментируют чужие комментарии — так выглядит аналитика. Они не успевают думать. Они торопятся говорить, кричать, перебивать друг друга. Они спешат засвидетельствовать свою верность мейнстриму.

Генеральная линия тех, кто управляет повесткой, связана с борьбой за чистоту собственных рядов. Несложно догадаться, что данный вид борьбы способствует формированию иллюзорных, то есть дутых, ценностей. Андрей Белый однажды заметил в письме Ходасевичу: «Орангутангом душа жить не может». Ему хочется верить. Очень хочется.

Инакомыслящие никогда не приветствовались государством, от которого они в той или иной степени были отчуждены. Тем не менее их голос звучал. Более 200 лет данную миссию брала на себя страта, условно именуемая русской интеллигенцией. И она (с еще большей степенью условности) делилась на два противоположных лагеря — охранителей и либералов. То есть в обществе существовала дихотомия, предполагавшая наличие как минимум двух образов мышления. Битвы бушевали нешуточные. Западники сражались с почвенниками; обитатели Серебряного века сражались преимущественно друг с другом вплоть до дуэлей; пролетарские витии — с титанами буржуазной культуры; государственники с космополитами; диссиденты — с официозом и так далее.

Любое отступление от доминирующей мифологии русского пути карается ястребиной общественностью, а нередко и правосудием. Уничтожается не только инакомыслие, но и сама возможность другого взгляда на жизнь. В столкновении позиций может родиться спасительная истина. Это единственный вариант проговаривать время, согреть его своим дыханием, объяснить происходящее в стране за последние годы не только с помощью ура-патриотической риторики.

В связи с этим имею вопрос: как и почему так получилось, что духовные искания теперь не только не востребованы, но и по умолчанию вредят державе? Сколько копий сломано при обсуждении традиционных ценностей! Однако ни разу не слышала, чтобы хоть кто-нибудь вспомнил о двухвековом опыте напряженной умственной работы на благо Отечества. Ведь одномерность, скудость мышления никому еще не приносили пользы. Расширение поля зрения — путь сложный, порой трагический, но столь необходимый для нормального развития государства. Именно поэтому он является традиционной ценностью, которую следует сохранять, а не уничтожать.

Рискну предположить, что не в последнюю очередь вышеприведенные обстоятельства вызвали к жизни бурный поток марафонов, коучей и прочих учителей жизни. Они ищут, как могут, правду о времени и о себе в этом времени. Они нуждаются в объяснении происходящего не только на уровне официоза или мемов. Отсюда риторический вопрос — почему новые люди хороши для Америки, но не хороши для России?

***

Есть сфера, в которой мы уж точно опередили Трампа. До нашей эйфории запретов ему еще долго скакать. Имеются, правда, некоторые существенные отличия. Американский президент щедр на карательные меры, многие из которых достаточно быстро аннулируются с помощью государства с его разветвленными институтами. Не то у нас — эйфория запретов приобретает характер пандемии. И уж ежели чего отменяют, то навечно. Общество с восторгом подхватывает инициативы державы. Откуда взялась такая жажда крови, в чем ее истоки, причины, к чему она может привести? Ведь запреты ничего, кроме последующих запретов, рождать не могут. По количеству и качеству абсурда нынешняя Россия оставила позади царскую Россию. Владимир Пуришкевич, легендарный черносотенец и депутат Государственной Думы аж целых трех созывов, мог добиться запрета на постановку в театре Комиссаржевской разрешенного цензурой спектакля Оскара Уайльда «Саломея». Но даже Пуришкевич покусился только на один спектакль. Нынешние «демоноискатели» (термин Эрнста Неизвестного) обладают совсем уж зверским аппетитом.

Даже я, такой закаленный свидетель пропагандистского зуда, часто впадаю в ступор. Особенно изумляет неутомимая борьба с сатанизмом в Думе под руководством Бурляева. Понятие настолько безбрежное, что в него, похоже, включено все, что не нравится лично борцам. Сам перечень проявлений опасной болезни поражает воображение. Меня особенно тревожат две серьезнейшие угрозы национальной безопасности. Депутат Милонов записал в ряды посланников ада самокатчиков. Ведущая телеканала «Спас» Анна Шафран предлагает запретить поэта Бальмонта, потому что он последователь Шарля Бодлера. Какового следует совсем изъять из обращения, так как он известный сатанист. Когда у Норкина обсуждали все эти замечательные инициативы, а их там целый свиток, вдруг в раскаленном воздухе прозвучала интересная формула — «интеллектуальный онанизм». Пока я пыталась переварить новые знания, на авансцену выдвинулся депутат Журавлев, тоже сверхактивный оппонент сатанизма. Это, замечу, вообще отдельный человек в телевизоре. Он всегда с таким трудом преодолевает коварство придаточных предложений, что к концу фразы его мысль растворяется в пространстве. Но тут он был краток и молвил, играя желваками: а за это можно и в морду получить. Телеведущие срочно ушли на спасительную рекламу.

Данный пир духа родил во мне еще один вопрос: что сообщит цифровой след потомкам о жизни нынешних интеллектуалов? Впрочем, нельзя терять надежду на лучезарное будущее. Теперь, когда у исторической памяти появился национальный центр, а у центра — руководитель наблюдательного совета в лице Сергея Кириенко, ситуация, вероятно, изменится к лучшему. Тем более что одновременно Елене Ямпольской поручено разработать создание нового российского визуального стиля. Есть, конечно, опасность, что те же антисатанисты продолжат нести свою пургу, сидя в президиумах не в дорогих костюмах, а в косоворотках и при мотыге, ну тут уж как повезет.

***

Хранители исторической памяти наверняка знают: Николай I действительно делил народ на верноподданных и скверноподданных или это просто апокриф? Вершители судеб (или те, кто себя мнит таким) эпохи СВО расфасовали граждан державы на патриотов и не патриотов. И это уж точно не вымысел, а реальность. Справедливости ради стоит сказать, что атмосфера все-таки понемногу меняется. Нарастают разброд и шатания в рядах Z-сообщества. Ньюсмейкеры чуть отодвинули в сторону стилистику духоподъемных лозунгов, которые были призваны отражать полноту истины. Соловьевцы уже приступили к сражениям с теми, кого они называют «партией мира». Зато социальные сети с их скороспелой категоричностью продолжают захлебываться гневом. Цена и стоимость человеческого существования в отечестве никогда не была особо высокой. Тем не менее прежде общественное мнение, назовем это так, не уничтожало личность с нынешней демонстративной легкостью. (Расстрелы, репрессии, доносы, 37-й год выносим — пока — за скобки). Любое ничтожество в Сети способно разрушить самую прочную репутацию. Особенно ненавистны те, кто был прежде горячо любимым. Нет такой мерзости, которую невозможно было увидеть и услышать в день рождения Аллы Пугачевой. Или в день рождения Ивана Урганта. Или в день 91-летия Познера (они все апрельские).

Куда же подевалась всемирная отзывчивость русского народа? Ведь речь идет не просто об огрублении нравов. Тут уместнее слово «рассвирепенье». Оно сказано в пылу полемики славянофилом Хомяковым в адрес западника Белинского. Когда сейчас перечитываешь эти давние дебаты, острые и жаркие, они кажутся обиженным детским лепетом на фоне нынешнего хруста костей. Ассенизаторы пространства в лице условной Яны Поплавской — такое уникальное явление тоже требует осмысления. Будто все дружно забыли азы развития: духовный процесс нации не зависит от этих самых чистильщиков, а только — от качества самостоятельной личности. Откуда же ей взяться, если внутренне каждый гражданин державы должен выработать в себе способность к перевоплощению, как вирус гриппа?

А тем временем племя ассенизаторов пространства продолжает расти с угрожающей быстротой. Это амплуа с легкостью необыкновенной готов примерять на себя любой местный царек. Губернатор Севастополя Михаил Развожаев отменил гастроли Вахтанговского театра. Внезапно губернатор обнаружил, что два из трех спектаклей поставлены Римасом Туминасом. «Это — предатель», — вынес вердикт Развожаев и закрыл тему. Кажется, сей господин тоже в некотором роде претендует на лавры Трампа, чей немеркнущий свет еще долго будет освещать наш путь.